ОБЩЕЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЦЕННОСТИ — Философский словарь

— система аксиологических максим, содержание которых не связано непосредственно с конкретным историческим периодом развития общества или конкретной этнической традицией, но, наполняясь в каждой социокультурной традиции собственным конкретным смыслом, воспроизводится, тем не менее, в любом типе культуры в качестве ценности. Проблема О.Ц. драматически возобновляется в эпохи социального катастрофиз-ма: преобладания деструктивных процессов в политике, дезинтеграции социальных институтов, девальвации моральных ценностей и поиска вариантов цивилизованного социокультурного выбора. Вместе с тем, основополагающей ценностью во все времена человеческой истории являлась сама жизнь и проблема ее сохранения и развития в природной и культурной формах. Многообразие подходов к исследованию О.Ц. порождает множественность их классификаций по различным критериям. В связи со структурой бытия отмечают ценности природные (неорганическая и органическая природа, полезные ископаемые) и культурные (свобода, творчество, любовь, общение, деятельность). Соответственно структуре личности, ценности бывают биопсихологического (здоровье) и духовного порядка. По формам духовной культуры ценности классифицируют на нравственные (смысл жизни и счастье, добро, долг, ответственность, совесть, честь, достоинство), эстетические (прекрасное, возвышенное), религиозные (вера), научные (истина), политические (мир, справедливость, демократия), правовые (закон и правопорядок). В связи с объектно-субъектной природой ценностного отношения можно отметить предметные (результаты человеческой деятельности), субъектные (установки, оценки, императивы, нормы, цели) ценности. В целом, полифония О.Ц. порождает и условность их классификации. Каждая историческая эпоха и определенный этнос выражают себя в иерархии ценностей, определявшей социально допустимое. Ценностные системы пребывают в становлении и их временные масштабы не совпадают с социокультурной реальностью. В современном мире значимы нравственные и эстетические ценности античности, гуманистические идеалы христианства, рационализм Нового временя, парадигма ненасилия 20 в. и мн. др. О.Ц. образуют ценностные ориентации как приоритеты социокультурного развития этносов или личности, закрепленные социальной практикой или жизненным опытом человека. Среди последних выделяют ценностные ориентации на семью, образование, труд, общественную деятельность, другие сферы самоутверждения человека. В современную эпоху глобальных перемен особое значение приобретают абсолютные ценности добра, красоты, истицы и веры как фундаментальные основания соответствующих форм духовной культуры, предполагающие гармонию, меру, равновесие целостного мира человека и его конструктивного жизнеутверждения в культуре. И, поскольку актуальное социокультурное измерение определяется сегодня не столько бытием, сколько его изменением, добро, красота, истина и вера означают не столько приверженность абсолютным ценностям, сколько их поиск и обретение. Среди О.Ц. следует специально выделить нравственные ценности, традиционно представляющие общезначимое в его взаимосвязи с этнонациональным и индивидуальным. В общечеловеческой морали сохраняются некоторые единые формы общежития, отмечается преемственность моральных требований, связанных о простейшими формами взаимоотношений людей. Непреходящее значение имеют Библейские нравственные заповеди: ветхозаветные десять заповедей Моисея и новозаветная Нагорная проповедь Иисуса Христа. Общечеловеческой в морали является и форма предъявления нравственного требования, связанная с идеалами гуманизма, справедливости и достоинства личности. (См. Ценность).

Н.Г. Севостьянова

1. Воспитание детей дошкольного возраста – это * а) процесс приобщения к миру

а) процесс приобщения к миру общечеловеческих ценностей
б) процесс формирования моральных ценностей
в) процесс взаимодействия взрослого с ребенком направленный на формирование личностных качеств ребенка в соответствии с общечеловеческими ценностями

2. Из предложенных групп ценностных отношений выберите ту, в которой представлены общечеловеческие ценностные отношения: *

а) Отношение к семье, отношение к самому себе, отношение к Отечеству, отношение к культуре, отношения к искусству, отношение к религии
б) отношение к национальной культуре, отношение к материальной культуре, отношение к историческим событиям своей страны, отношение к национальным героям, отношения к традициям своей семьи
в) отношения к национальным праздникам, отношения к дням собственного рождения, отношение к родословной, отношение к православию, отношение к русской культуре

3. Определите закономерности воспитания детей дошкольного возраста *

а) активность самого ребенка
б) потребность ребенка в любви
в) личность эффективно развивается в ситуации успеха
г) соблюдение прав ребенка

4. К условиям эффективности применения методов воспитания не относится: *

а) тактичность применения метода
б) реальность метода
в) гуманность применения метода
г) изолированность методов

5. Применение каких методов следует использовать с особой осторожностью в дошкольном возрасте: *

а) практические методы
б) методы формирования сознания
в) методы убеждения
г) методы наказания

6. Какие процедуры составляют систему правовых основ повышения качества дошкольного образования? *

а) аттестация
б) лицензирование
в) рецензирование программ
г) аккредитация

7. Процедура лицензирования дошкольного учреждения предоставляет право: *

а) на педагогическую деятельность
б) на открытие детского сада
в) на прием детей в детский сад
г) на финансирование

8. Процедура аккредитации детского сада предоставляет право: *

а) на открытие детского сада
б) на защиту прав и достоинств ребенка
в) на финансирование и гарантии родителя в воспитании детей

9. Каким образом реализуется региональный компонент в содержании дошкольного образования? *

а) обновления содержания традициями, культурой той местности, где проживает ребенок

б) разделения детей по национальному составу внутри дошкольного учреждения
в) изучения интересов родителей
г) обновления технологий воспитания ребенка

10. Выберите правильный ответ: *

а) метод обучения – это способ познавательной деятельности взрослого и ребенка
б) метод обучения – это система способов работы воспитателя и детей с целью приобретения детьми знаний, умений и навыков, развития познавательных способностей
в) метод обучения – это прием взаимодействия с ребенком по поводу приобретения познавательной информации

11. Кто из педагогов занимался вопросами дошкольного обучения? *

а) А.С.Макаренко

б) А.П.Усова
в) Н.Н.Поддъяков

12. Какой дидактический принцип обучения Я.А. Коменский назвал «золотым правилом дидактики» в дошкольном возрасте? *

а) наглядности
б) научности
в) доступности

13. В качестве предмета дошкольной педагогики как науки выступает: *

а. Ребенок
б. Закономерности развития ребенка
в. Закономерности воспитания ребенка
г. Взаимодействие педагога с ребенком

14. Игра в дошкольном возрасте — это: *

а) Способ овладения навыками трудовой деятельности;
б) Способ позабавить малыша;
в) Ведущий вид деятельности дошкольника

15. Кем впервые в педагогической литературе было высказано понимание игры как отражения действительной жизни *

а) К.Д.Ушинским;
б) Н.К.Крупской;
в) А.С.Макаренко

16. Особенность какой игры отображает схема «человек — общественные отношения» *

а) Сюжетно-ролевой игры;
б) Театрализованной;
в) Дидактической.

17. Основным показателем развития сюжетно-ролевой игры является: *

а) Умение отражать цепочку игровых действий;
б) Принятие ребенком игровой роли;
в) Возникновение ролевых взаимоотношений

18. Основой руководства игрой в раннем и младшем дошкольном возрасте является: *

а) Знакомство детей с предметами, игрушками, демонстрация игровых действий;
б) Создание предметно-пространственной среды соответствующей возрастным запросам;
в) Распределение ролей между детьми.

19. Условием возникновения конфликта является наличие: *

а) оппонентов и объекта конфликта;
б) конфликтной ситуации и инцидента;
в) оппонентов и инцидента;
г) конфликтной ситуации и объекта конфликта;
д) как минимум трех заинтересованных сторон.

20. В основу диагностики игровой деятельности положены: *

а) Метод наблюдения;
б) Выполнение тестовых заданий;
в) Метод экспериментирования.

Ценностная система личности − высший уровень социальной регуляции — Социосфера

Система ценностей выступает как интегрированная основа культу­ры, отдельной личности, социальной группы, нации, всего человечества. Разрушение ценностной основы рассматривается как кризис личности, общества, культуры. Ни одна из национальных культур не смогла искоре­нить различие темпераментов, но способствовала формированию стерео­типов восприятия национальных характеров. Ценности – важнейшие ком­поненты человеческой культуры наряду с нормами и идеалами. Их суще­ствование укоренено в экзистенциальной активности субъекта культурно­го творчества, его диалоге с другими людьми, ориентированном не только на область сущего, но и на значимое, нормативно должное [4, с. 141].

С изменением общественных отношений происходит переоценка ценностей. В рамках той или иной концепции у человека формируется оп­ределенный набор ценностных ориентаций, иерархическая структура, ко­торая динамична, ценности выступают как интегративная основа как для отдельно взятого индивида, так и для любой, независимо от ее количест­венного состава, социальной группы, культуры, нации, всего человечества. Разрушение ценностной основы связано с кризисом как отдельно взятой личности, так и общества, культуры, но не с окончательной гибелью, а ее возрождением через обновление ценностей и преобразование старых. Тем не менее, ценностная система личности выступает в качестве высшего уровня социальной регуляции.

Ценностные ориентации человека выступают как цементирующее основание в поведении людей, обеспечивающее их взаимодействие и оп­ределяющие социальные и культурные интересы личности.

Изучая социальные и культурные ценности в процессе развития различных культур, многие исследователи пришли к выводу: понимание культуры вне соответствующей ценностной системы невозможно. Так, Д. Ли в разных культурах различает ценности вообще (а value) и ценности конкретной культуры (system of values). Первые ценности, по его мнению, воспринимаются как некоторое ощущение значимости и осмысления си­туации и не всегда осознаваемое руководство к действию, а вторые служат основой для индивидуального выбора и ценностных суждений. Но сущест­вует и такая точка зрения, согласно которой некоторые элементы культу­ры в форме культурных архетипов, связанных с менталитетом, все же на­следуются генетически.

«Отрицательных ценностей» нет и, следовательно, определение куль­туры посредством термина «ценностей» является узким и односторонним. Между тем в понятии «ценности» заключен не только позитивный смысл. Наряду с положительными ценностями существуют ложные ценности, цен­ности абсурдные, псевдоценности и антиценности и т. д.

Развитие культуры и приращение новых ценностей проходит через плотное сито традиций. В ходе такого отбора ценностей, основанном на длительной их адаптации к господствующим культурообразующим ком­понентам, формируется ядро культуры, основное содержание которого пе­редается от поколения к поколению и остается неизменным. Благодаря такой консервативности, каждая отдельно взятая культура имеет свое ли­цо, свою ценностную определенность и неповторимость.

Существуют многочисленные типологии ценностей. Так, согласно одной из них, ценности подразделяются на четыре категории. К первой группе относится ценностная способность вещей и идей выступать средст­вом удовлетворения потребностей человека или социальной группы; вто­рая группа составляет значимость вещей и идей для жизнедеятельности субъекта; третья группа связывается со специальной формой проявления ценностного отношения между субъектом и объектом; специфика четвер­той группы определяется посредством ценностных форм индивидуального и общественного сознания, выступающих в виде идеалов, норм, побужде­ний и т. д. Усвоение личностью этих ценностей включает в себя два мо­мента. Во­первых, объектно­содержательный, когда субъект осознает и выделяет себя как личность, а ценности обусловливают определенное «ви­дение» окружающей действительности, в основе которого лежит установ­ка, готовность к восприятию «значимой» действительности. Во­вторых, субъектно­содержательный момент усвоения ценностей, с которым связы­вается их отбор и выбор, формирование внутренней системы ценностных ориентаций личности.

Система ценностных ориентации личности включает три компонен­та: 1) когнитивный, или познавательный, который связан с выражением взглядов, мнений, интересов, убеждений личности; 2) эмоциональный, характеризующийся степенью значимости ценностей; 3) поведенческий, отражающий готовность к тому или иному виду действия. Их усвоение и содержание зависят от типа личности (биогенетической основы и социа­лизации). В усвоении тех или иных ценностей человек проявляет избира­тельность, что обусловлено его психосоциальной природой и системой уже сложившихся ценностей определенной культуры. Фактически усвоение ценностей культуры есть процесс социализации индивида, способ адапта­ции личности.

Культура представляет собой динамическую систему. При относи­тельной устойчивости отдельных ее элементов происходят те или иные изменения в ходе ее развития. Наиболее изменчива система традицион­ных ценностей, что проявляется в приращении новых культурных ценно­стей, отбрасывании некоторых «старых ценностей». Ценностные ориента­ции личности тоже динамичны, их устойчивость относительна. Так, изме­нение общественных отношений приводит к переоценке ценностей. Мно­гое из того, что считалось абсолютным и непреложным, зафиксированным в культуре в форме ценностных идеалов, культурных стереотипов, видо­изменяется и проявляется в формировании новых ценностных ориентаций личности. Более устойчивые ценностные ориентации личности связаны с усвоением традиционных ценностей культуры в виде общечеловеческих ценностей, относящихся к уровню «высокой культуры». Менее устойчи­вые, меняющиеся ценностные ориентации личности связаны с усвоением новых культурных образований, относящихся к уровню массовой культуры («низовой культуры»).

Таким образом, некоторые особенности и функции ценностно­смысловой организации сознания каждой отдельной личности, прояв­ляющиеся в различных типах коммуникационных воздействий (внешних и внутренних), присущи любой культуре и определяют ее ценности, будь то предмет материальной или духовной культуры, ее включенность в со­циально­коммуникативный процесс, в процессе общей жизнедеятельности человека.

Итак, актуализация ценностных ориентаций личности в межлично­стном общении связана с наполнением конкретным содержанием его мо­тивационно­смысловой сферы. Ценностные ориентации личности высту­пают как средство выбора и отбора социальных и культурных форм обще­ния, регулируют взаимоотношения индивида с группой, обществом, спо­собствуют ее самореализации.

Если социальные ценностные ориентации этнических общностей кристаллизуются, прежде всего, в религиозных верованиях, то возникает вопрос о том, в каком соотношении находятся понятия «менталитет» и «религия»? Как нам представляется, выбор религии опосредован влияни­ем тех ментальных структур общественного сознания этнических общно­стей, образование которых есть результат воздействия природных и со­циокультурных факторов. Религия же, став фактором этнического созна­ния, во многом определяет такой элемент менталитета, как социальный контекст. Естественно, принятие христианства тогдашней Русью не было безболезненным актом. Так, например, в Новгороде сохранилась легенда о введении там христианства епископом Иокакимом Корсунянином и кня­жескими воеводами Добрыней и Путятой, когда «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем» [6, с. 18]. Таким образом, принятие христианства Киев­ской Русью, мы считаем, во многом было предопределено особенностями менталитета той этнической общности, которая составляла ее население. Но, если рассматривать роль православия по отношению к этнической общности, образовавшейся в Московской Руси (великороссам), то нам представляется, что именно тогда этот социокультурный ген выполнил, по выражению И. Экономцева, роль «духовной закваски русского этногенеза» [8, с. 163]. Особенно заметно это проявилось в период татаро­монгольского правления, когда православие было основным этноконсолидирущим фак­тором. Митрополит был религиозным представителем «всея Руси» гораз­до раньше, – отмечал П. Н. Милюков, – чем московский князь сделался ее политическим представителем [2, с. 35].

Если мы признаем, что православие играло роль «духовной заква­ски этногенеза русского народа», то закономерным представляется вопрос о том, в какой степени ценности, укорененные в православии, являются этническими? В данном случае, видимо, следует иметь в виду то, что, вос­принимаясь этнической общностью, формируя ее в известной степени, ре­лигия и ценности, постулируемые ею, претерпевают модификацию, адап­тируются в соответствии с особенностями менталитета и конкретными ис­торическими и социокультурными условиями. Как известно, не всё насе­ление Древней Руси стало приверженцами православия. Часть из них при­няли католицизм. Чем это было вызвано? Видимо, не только исторической ситуацией, но и особенностями менталитета различных групп формирую­щейся этнической общности. Православие – это не столько совокупность догматических формулировок, канонов и обрядов, сколько определенный строй духовной жизни, духовный такт и даже «вкус». Православие, по мнению Л. Н. Гумилева, являлось основным объединяющим фактором российского суперэтноса, причем не только как религия, но и как мен­тальность. К российскому суперэтносу, название, которому дали русские, Л. Н. Гумилев относил финно­угорские народы Восточной Европы: каре­лов, вепсов, зырян (коми), мордву, удмуртов, а также православных укра­инцев, чувашей и множество сибирских народов, включая алеутов. Един­ство данной суперэтнической группы поддерживалось во многом степенью близости их систем социальных ценностных ориентации, которые были сформированы в русле православной традиции.

Особенности менталитета проявляются не только на суперэтниче­ском, но и на субэтническом уровне. Многие поведенческие реакции чело­века, его общечеловеческие принципы своим исходным началом имеют созданные естественным отбором врожденные запреты. Один из основных запретов у очень многих видов «не убей своего». Для различения своих и чужих, следовательно, должна быть программа. У хорошо вооруженных природой животных есть запреты применять смертоносное оружие или убийственный прием в драке со своим. Человек от природы вооружен сла­бо, поэтому и врожденные ограничения у него слабы. Компенсацией этому могут быть только культурные факторы. Четко выражен запрет в мире жи­вотных: не бей того, кто принял позу покорности (у людей: не бей лежаче­го; повинную голову меч не сечет). Человек есть часть природы. Действие ее законов отчасти распространятся и на него. В своих фундаментальных проявлениях законы природы действуют одинаково на всей планете. Зна­чит ли это, что основные социальные ценностные ориентации человечест­ва в главных своих духовных проявлениях совпадают, и тогда вопрос об особых социальных ценностях этнических общностей, если рассматривать природный аспект их детерминации, является неправомерным? Видимо, верным будет то, что человечество имеет совпадающие основные социаль­ные ценности. Различия, на наш взгляд, будут заключаться в иерархии этих ценностей и степени их выраженности. Мысль о том, что истоки нравственности надо искать в самом человеке, высказывалась русскими философами и ранее. К. Г. Юнг утверждал, что мораль не была ниспослана свыше в форме синайских скрижалей и навязана народу, а напротив, мо­раль есть функция человеческой души, и стара, как само человечество. По­терявшему контакт с природой и во многом лишившемуся корней «естест­венной нравственности» человеку «понадобилось сохранить от забвения прежние нравственные нормы, записать и проповедовать их в назидание как предостережение против выбора иных жизненных установок», – счи­тает Ю. Салин. Безусловно, во всех системах существуют нравственные нормы, представляющие ценностные ориентации для социальных общно­стей, разделяющих их. «Преодоление собственной алчности, любовь к ближнему, поиск истины (в отличие от некритического знания фактов) – вот цели, общие всем гуманистическим системам Запада и Востока», – от­мечал Э. Фромм [7, с. 287].

Религиозные и философские системы призваны обеспечить духов­ный базис для выживания человечества и составляющих его этнических групп в новых, несомненно более сложных условиях. Ограниченность дей­ствия ценностных установок локальных культур К. Г. Юнг определял сле­дующим образом: «Моральные законы имеют силу лишь внутри группы живущих совместно людей. За ее пределами их действие прекращается. Вместо них там действует старая истина: «человек человеку – волк». С развитием культуры удается подчинить все большее количество людей власти одной и той же морали, хотя до сих пор не удалось добиться господ­ства морального закона даже и за пределами границ сообществ, то есть в свободном пространстве сообществ, независимых друг от друга. Там с древних времен господствуют бесправие, распущенность и вопиющая без­нравственность, о чем вслух говорят лишь враги» [9, с. 56]. Видимо, не­достаточной зрелостью человечества можно объяснить существующее и поныне деление на внешнюю и внутреннюю мораль.

Кризис, который переживает наше общество, есть отражение духов­ного кризиса, переживаемого человечеством в настоящее время. Данное обстоятельство понимается все большим количеством людей. Способом существования человеческого рода является этническая общность. Разру­шение этнической целостности какой­либо общности это обеднение рода человеческого в целом.

Но могут ли ценности, определяемые западным менталитетом (ин­дивидуализм, прагматизм, утилитаризм, техницизм и активизм) рассмат­риваться в качестве общезначимых культурных мотиваций для всего чело­вечества? Такие выдающиеся западные философы, как К. Ясперс, М. Хай­деггер, А. Камю, X. Ортега­и­Гассет, Э. Фромм считали, что названные ценности ведут к обесцениванию духовных и этических начал человече­ского существования, к смыслоутрате и дегуманизации самого человека. Как нам представляется, в современный век ни одна социокультурная сис­тема не может оставаться самодостаточной, так как ничье автономное су­ществование сегодня в принципе невозможно. Следовательно, человечест­во должно, исходя из своих общих ментальных основ, согласиться с тем, что высшими ценностями являются те, что позволяют сохранить нашу планету в состоянии, которое бы обеспечивало развитие на ней всего жи­вого, без утраты качественного своеобразия. «Многокрасочность» мира нужна не сама по себе, а как возможность человечества находить внутри себя элементы, позволяющие стать основой для выживания (адаптации) на каждом из исторических витков спирали. Локальные цивилизации не являются искусственными образованиями, они есть результат адаптации, развития этносов, этнических групп на достаточно длительном историче­ском отрезке времени. Правомерной, на наш взгляд, является постановка вопроса о необходимости соотнесения воспроизводства этносов, цивили­заций, как части воспроизводства человечества и экосистемы в целом.

Ценности как интериоризованные в сознании личности нормы и правила общества представляют собой результат действия различных ме­ханизмов социализации (инкультурации), под воздействием которых че­ловек оказывается с самого рождения. Так рассуждает об этом В. В. Столин в своей работе «Самосознание личности»: «Культура первоначально не выступает для ребенка абстрактно, она проявляется для него в конкретном общении, в живой совместной деятельности, в виде образцов поведения других людей, их стремлений и ценностей, их отношений между собой и к ребенку, их действий <…> Приобщаясь к конкретным людям в конкретных отношениях и уподобляясь им, ребенок в то же время приобщается к куль­туре вообще. Однако разные люди несут в себе разные взгляды, ценности, способы жизни, поэтому, приобщаясь к одним, он одновременно и диффе­ренцируется от других людей» (Столин В. В., 1983, с. 184).

Будучи внутренними регуляторами поведения, ценности, как инте­риоризованные нормы играют существенную роль во взаимодействии эт­носов. Ценности относятся к важнейшим параметрам этнической группы и формируются «на основании выработки определенного отношения к со­циальным явлениям, продиктованным местом данной группы в системе общественных отношений, ее опытом в организации определенной дея­тельности» [1, с. 147]. Следовательно, если кросс­культурная специфика ценностей этнической группы определяется ее уникальным опытом жиз­недеятельности, продукт этой деятельности ценности культуры несет в се­бе в определенной мере сакральный смысл для общности, его создавшей.

Подтверждается тот факт, что общечеловеческие ценности есть нечто трансцендентное по отношению к самосознанию, которое должно признать эти ценности и следовать им. Общечеловеческие ценности интегрируют в себе систему ценностей и ценностных ориентаций личности и националь­ных государств. Это положение обусловлено не только тем, что по природе своей общечеловеческие ценности являются высшей ступенью в иерархии социальных ценностей, а прежде всего тем, что в силу возрастания взаимо­зависимости между всеми народами национальные ценности не могут быть полноценны и даже невозможны без учета общечеловеческих.

Педагогика дошкольного образования, выполненный ответы на вопросы по педагогике на Автор24

1. Воспитание детей дошкольного возраста – это * а) процесс приобщения к миру общечеловеческих ценностей б) процесс формирования моральных ценностей в) процесс взаимодействия взрослого с ребенком направленный на формирование личностных качеств ребенка в соответствии с общечеловеческими ценностям и 2. Из предложенных групп ценностных отношений выберите ту, в которой представлены общечеловеческие ценностные отношения: * а) Отношение к семье, отношение к самому себе, отношение к Отечеству, отношение к культуре, отношения к искусству, отношение к религии б) отношение к национальной культуре, отношение к материальной культуре, отношение к историческим событиям своей страны, отношение к национальным героям, отношения к традициям своей семьи в) отношения к национальным праздникам, отношения к дням собственного рождения, отношение к родословной, отношение к православию, отношение к русской культуре 3. Определите закономерности воспитания детей дошкольного возраста * а) активность самого ребенка б) потребность ребенка в любви в) личность эффективно развивается в ситуации успеха г) соблюдение прав ребенка 4. К условиям эффективности применения методов воспитания не относится: * а) тактичность применения метода б) реальность метода в) гуманность применения метода г) изолированность методов 5. Применение каких методов следует использовать с особой осторожностью в дошкольном возрасте: * а) практические методы б) методы формирования сознания в) методы убеждения г) методы наказания 6. Какие процедуры составляют систему правовых основ повышения качества дошкольного образования? * а) аттестация б) лицензирование в) рецензирование программ г) аккредитация 7. Процедура лицензирования дошкольного учреждения предоставляет право: * а) на педагогическую деятельность б) на открытие детского сада в) на прием детей в детский сад г) на финансирование 8. Процедура аккредитации детского сада предоставляет право: * а) на открытие детского сада б) на защиту прав и достоинств ребенка в) на финансирование и гарантии родителя в воспитании детей 9. Каким образом реализуется региональный компонент в содержании дошкольного образования? * а) обновления содержания традициями, культурой той местности, где проживает ребенок б) разделения детей по национальному составу внутри дошкольного учреждения в) изучения интересов родителей г) обновления технологий воспитания ребенка 10. Выберите правильный ответ: * а) метод обучения – это способ познавательной деятельности взрослого и ребенка б) метод обучения – это система способов работы воспитателя и детей с целью приобретения детьми знаний, умений и навыков, развития познавательных способностей в) метод обучения – это прием взаимодействия с ребенком по поводу приобретения познавательной информации 11. Кто из педагогов занимался вопросами дошкольного обучения? * а) А.С.Макаренко б) А.П.Усова в) Н.Н.Поддъяков 12. Какой дидактический принцип обучения Я.А. Коменский назвал «золотым правилом дидактики» в дошкольном возрасте? * а) наглядности б) научности в) доступности 13. В качестве предмета дошкольной педагогики как науки выступает: * а) Ребенок б) Закономерности развития ребенка в) Закономерности воспитания ребенка г) Взаимодействие педагога с ребенком 14. Игра в дошкольном возрасте — это: * а) Способ овладения навыками трудовой деятельности; б) Способ позабавить малыша; в) Ведущий вид деятельности дошкольника 15. Кем впервые в педагогической литературе было высказано понимание игры как отражения действительной жизни * а) К.Д.Ушинским; б) Н.К.Крупской; в) А.С.Макаренко 16. Особенность какой игры отображает схема «человек — общественные отношения» * а) Сюжетно-ролевой игры; б) Театрализованной; в) Дидактической. 17. Основным показателем развития сюжетно-ролевой игры является: * а) Умение отражать цепочку игровых действий; б) Принятие ребенком игровой роли; в) Возникновение ролевых взаимоотношений 18. Основой руководства игрой в раннем и младшем дошкольном возрасте является: * а) Знакомство детей с предметами, игрушками, демонстрация игровых действий; б) Создание предметно-пространственной среды соответствующей возрастным запросам; в) Распределение ролей между детьми. 19. Условием возникновения конфликта является наличие: * а) оппонентов и объекта конфликта; б) конфликтной ситуации и инцидента; в) оппонентов и инцидента; г) конфликтной ситуации и объекта конфликта; д) как минимум трех заинтересованных сторон. 20. В основу диагностики игровой деятельности положены: * а) Метод наблюдения; б) Выполнение тестовых заданий; в) Метод экспериментирования. 21. Определите последовательность этапов трудовой деятельности детей: * а) мотив, цель, планирование, контроль, результат, оценка; б) цель, мотив, планирование, результат, контроль, оценка; в) цель, планирование, результат, контроль, оценка, мотив. 22. Проявление кризиса 7 лет в общении со взрослыми выражается: * а) в капризах; б) в демонстративном поведении; в) все ответы верны. 23. Элемент музыкально-эстетического сознания, который дошкольнику не доступен: * а) оценка музыки б) музыкальный вкус в) музыкальные убеждения г) потребность в музыке. 24. Вид музыкальной деятельности, предшествующий и сопутствующий всем остальным видам музыкальной деятельности детей дошкольного возраста – это: * а) пение б) восприятие в) ритмика г) музыкально-образовательная деятельность. 25. Музыкальное занятие, в структуру которого включаются все виды музыкальной деятельности, называется * а) доминантным б) комплексным в) типовым г) тематическим. 26. Формами организации музыкальной деятельности являются: * а) музыкальное занятие, беседа о музыке б) развлечение, слушание аудиозаписей в) праздник, музыкальное занятие 27. Познавательная активность ребенка – дошкольника проявляется в * а) сосредоточенности внимания на объекте; б) частоте и характере вопросов; в) познавательном интересе, любознательности; г) исследовательском поведении. 28. В какой возрастной группе предусмотрено установление количественных отношений: больше, меньше, поровну с помощью наглядной модели из двух групп фишек, расположенных по принципу взаимно однозначного соответствия: * а) в младшей группе; б) в средней группе; в) в старшей группе; г) в подготовительной к школе группе. 29. Что является предметом изучения методики развития речи? * а) Процесс овладения детьми родной речью и навыками речевого общения в условиях целенаправленного педагогического воздействия; б) Процесс самостоятельного овладения детьми родной речью без вмешательства со стороны взрослого; в) Формирование навыков общения в условиях нерегламентированных видов деятельности; г) Развитие речи детей в игровой деятельности; Процесс формирования познавательной деятельности детей дошкольного возраста. 30. Первым этапом защиты прав ребенка, главным образом его витальных прав, является: * а) аттестация дошкольного учреждения; б) лицензирование; в) регистрация. 31. Функции управленческого цикла — это: * а) организация и сплочение коллектива; б) организация и контроль за деятельностью коллектива; в) организация и воспитание коллектива. 32. Старший воспитатель дошкольной образовательной организации -это: * а) организатор работы ДОО; б) помощник заведующего ДОО; в) заместитель заведующего ДОО. 33. Активизирующие факторы управления — это: * а) профессиональное принятие управленческого решения; б) информирование; в) наставление. 34. Одними из основных документов руководителя ДОО являются: * а) протоколы заседаний Совета педагогов; б) приемо-сдаточные акты, составленные при смене руководства дошкольного учреждения, и приложения к ним; в) заявления и копии архивных справок, выданных по запросам граждан. 35. Какие программы могут реализовываться взамен или в рамках основной образовательной деятельности за счет времени, отведенного на реализацию основных образовательных программ дошкольного образования: * а) дополнительные; б) парциальные; в) никакие. г) специализированные д) примерные 36. Укажите верную формулировку закономерности образовательного процесса: * а) результативность воспитания и обучения зависит от особенностей взаимодействия детей с окружающим миром; б) результативность воспитания и обучения зависит от возрастных особенностей детей; в) результативность воспитания и обучения зависит от уровня развития общества 37. Цели обучения и воспитания должны определяться … * а) в зоне ближайшего развития ребенка; б) в зоне актуального развития ребенка. 38. К какому виду дошкольных образовательных учреждений относятся эти задачи: обеспечение равных стартовых возможностей при поступлении детей в школу; обеспечение присмотра, ухода, воспитания и развития детей раннего возраста; обеспечение ранней социализации и адаптации детей к условиям ДОУ? * а) центр развития ребенка – детский сад; б) детский сад компенсирующего вида; в) детский сад для детей раннего возраста. 39. Какой философский принцип провозглашает максимальный учет всего комплекса знаний о человеке в интересах его целенаправленного постижения и развития? * а) гуманистический; б) антропологический; в) герменевтический. 40. ФГОС дошкольного образования не включают такую образовательную область как: * а) социально-коммуникативное развитие; б) личностное развитие в) познавательное развитие; г) речевое развитие; д) художественно-эстетическое развитие; е) физическое развитие. 41. Конкретное содержание образовательных областей, указанных в Стандарте, согласно пункту 2.7 Стандарта, зависит от… * а) компетентности воспитателя. б) наполняемости группы. в) возрастных и индивидуальных особенностей детей. 42. Амплификация, согласно пункту 1.4 Стандарта – это * а) обогащение развития ребенка, максимальная реализация его возрастных возможностей. б) всемерное ускорение психического и физического развития ребенка. в) замедление, отставание психического и физического развития ребенка 43. Если педагогическая цель – это предвидимый результат педагогической деятельности, то задачи – это… * а) направления педагогической деятельности, б) критерии и показатели результата в) частные цели, отражающие логику шагов в деятельности педагога по достижению искомого результата, г) постулаты, отражающие принципы деятельности педагога. 44. Назовите правильное процентное соотношение обязательной части и регионального компонента в основной общеобразовательной программе дошкольного учреждения по ФГОС ДО: * а) 70% — 30% б) 60%-40% в) 75% — 25% г) 80% — 20% 45.Определение механизма распределения ресурсов для достижения среднесрочных целей осуществляется при: * а) стратегическом планировании; б) перспективном планировании; в) тактическом планировании; г) оперативном планировании. 46. Современное планирование должно отвечать следующим требованиям: * а) гибкость; б) коллегиальность выработки планов; в) непрерывность планирования; г) все варианты верны. 47. “Концепция построения развивающей среды в дошкольном учреждении” (В.А.Петровский, Л.М.Кларина, Л.А.Смывина, Л.П. Стрелкова) включает 8 принципов построения). Определите название принципа, ориентирующий на организацию пространства для общения взрослого с ребенком “глаза в глаза”, которое способствует, установлению оптимального контакта с детьми: * а) принцип стабильности – динамичности б) принцип дистанции, позиции при взаимодействии в) принцип эстетической организации среды г) принцип компенсирования и гибкого зонирования 48. Выделите основные два принципа организации содержания предметно-развивающей среды дошкольного учреждения: * а) зонирования и безопасности б) неординарности и стабильности 49. Какой из перечисленных документов предоставляет дошкольным образовательным учреждениям право самостоятельного выбора образовательных программ реализуемых ими. * а) «Концепция дошкольного образования» б) Закон РФ «Об образовании» в) «Рекомендации по экспертизе образовательных программ для дошкольных образовательных учреждений Российской Федерации» г) «Конвенция о правах ребенка» 50. Основным условием построения развивающей среды в учреждениях любого типа является: * а) опора на личностно-ориентированную модель взаимодействия между людьми б) насыщение среды модульными компонентами в) возможность использования вертикального и горизонтального пространства г) динамичность среды 51. Программа, содержание которой направлено на целостный педагогический процесс и включает все основные направления развития, называется: * а) авторская б) вариативная в) альтернативная г) комплексная 52. Из предложенных позиций выберите направление, не являющееся предметом взаимодействия педагогов, родителей и детей, в рамках региональной программы «Воспитание маленького волжанина»: * а) Природа родного края – Нижнего Поволжья б) История и культура родного края – Нижнего Поволжья в) Искусство родного края – Нижнего Поволжья г) Музыка родного края — Нижнего Поволжья 53. Выберите правильный ответ. Программа «Воспитание маленького волжанина» была разработана авторским коллективом под руководством * а) Р. Штайнера б) Л.А. Венгера в) С.А. Козловой г) Е.С. Евдокимовой д) Т.С. Комаровой 54. Что не входит в содержание дошкольного воспитания: * а) физическое воспитание б) политехническое образование в) нравственное воспитание г) эстетическое воспитание 55. Какой смысловой блок не входит в содержание нравственного воспитания: * а) воспитание гуманности б) воспитание коллективизма в) воспитание патриотизма и гражданственности г) политическое воспитание 56. Что входит в понятие «социальная действительность»? * а) материальные объекты б) общественные явления в) все то, что окружает ребенка 57. Преемственность между детским садом и школой это: * а) одна из форм связи между образовательными учреждениями б) совокупность образовательных программ в) управленческая структура 58. Какой компонент не входит в содержание технологии руководства сюжетно-ролевыми играми С.Л. Новоселовой: * а) минимальное число игрушек б) обучающие игры в) активизирующее общение взрослого с ребенком г) предметно-игровая среда д) ознакомление с окружающим 59. Назовите основные направления развития системы дошкольного образования: * а) развитие теории и практики дошкольного образования б) развитие сети дошкольных образовательных учреждений в) развитие материальной базы дошкольных учреждений г) подготовка кадров д) все ответы верны 60. В какой книге впервые была представлена система дошкольного воспитания: * а) «Великая дидактика» Я.А. Коменский б) «Материнская школа» Я.А. Коменский в) «Здравствуйте, дети» Ш.А. Амонашвили г) «Рождение гражданина» В.А. Сухомлинский д) «Поучение детям» В. Монома

подробнее

Традиционные ценности и реальность — Ведомости

Нам часто приходится слышать слова «традиционные ценности» или «базовые ценности», «духовные скрепы». Мы слышим их от участников телешоу, в высказываниях консервативных публицистов и, конечно, от представителей госвласти. Обычно они говорят, что ценности россиян уникальны, сформировались несколько столетий назад, застыли в виде «менталитета» или «культурной матрицы» и сравнения с другими странами невозможны. С точки зрения психологии или социологии эти высказывания звучат сомнительно, а некоторые исследователи считают, что политический разговор в терминах ценностей вреден, так как позволяет избегать сути и порождает демагогию. Так что же обычно подразумевают под традиционными ценностями и имеет ли это какую-то связь с фактами?

В представлении людей, специально не занимающихся этой темой, традиционное общество принимает образ либо чего-то темного, наполненного страданиями, предрассудками и насилием, либо, наоборот, ассоциируется с прекрасным, светлым, одухотворенным, правильным и складным. Объединяет эти два преставления то, что они описывают воображаемую реальность и потому целиком зависят от качеств и ценностей самого говорящего.

В слова «традиционные ценности» вкладывают три значения. Во-первых, это неизменные ценности, пришедшие из давних времен, бывшие «испокон веков» или даже «всегда». Во-вторых, это такие ценности, которым необходимо следовать, нормы, правильные принципы. В третьем значении традиционность указывает на уникальность ценностей для страны и культуры. Ключевая характеристика этих значений: они свободны от конкретного содержания и поэтому удобны для манипуляций. Можно говорить о державности россиян, а можно подчеркивать традиционную соборность. Можно говорить о традиции послушания и сильной власти, а можно и о традиционной любви русских к свободе и бунту. Первое подчеркивает ценность конформности, второе – противоположную по сути ценность свободы, однако оба звучат органично со словом «традиционные» – именно потому, что понятие это лишено содержания.

Но как же, скажете вы, разве у нас нет традиций? На этот вопрос еще в 1983 г. исчерпывающе ответил историк Эрик Хобсбаум в его концепции изобретенной традиции. Он привел в пример «традиционную» шотландскую юбку, которая не являлась одеждой древних горцев, а была придумана вместе со своей древней историей лишь в XVIII в. Также, если отследить историю явлений, называющихся традиционными в России, она часто окажется довольно короткой (например, считающуюся народной песню «Ой, цветет калина» написал советский композитор). По Хобсбауму, отсылки к традициям используют, чтобы продвигать определенные практики, явления и ценности. Когда, например, депутаты апеллируют к традиционным ценностям, обосновывая ограничение свободы слова, они наглядно иллюстрируют этот принцип.

Ответы в прошлом

Если же обратиться к части дискуссии, в которой традиционные ценности используются как содержательное понятие, а не манипулятивная конструкция, то неизбежно обнаружится неоконсерватизм. Это набор идей об устройстве общества, часто фантастических и утопических. Неоконсерваторы опираются на критику современности в различных ее проявлениях и предсказывают то конец Европы, то конец западной цивилизации, то мироустройства в целом. Неудовлетворенность современностью приводит к поискам чего-то «более правильного». Но вместо изобретения чего-то нового, неоконсерваторы обращаются в поисках ответа к своим представлениям о прошлом – и находят там «традиционное общество» с «традиционными ценностями». Воображаемое общество противопоставляется современному, различия подчеркиваются и выносятся на первый план – они и получают название традиционных ценностей. По содержанию это, как правило, ценности иерархичности общества и власти, антииндивидуализм, отказ от личных интересов в пользу авторитетов, групп или идей. Связь с некоей идеей в ущерб собственным интересам воспринимается как нечто возвышенное и называется «духовностью», а общество таких людей оказывается связано «духовными скрепами», т. е. какими-то неписаными правилами.

Эта картина может выглядеть привлекательной утопией, но ее применение к реальности вызывает множество проблем. Сегодняшние общества, основанные на таких принципах, оказываются крайне неэффективными в развитии экономики и обеспечении удовлетворенности граждан. Это либо Афганистан, замыкающий рейтинги экономического и субъективного благополучия, либо Саудовская Аравия, импортирующая практически все, от потребительских товаров до квалифицированных работников. Исследования показывают, что развитие технологий тесно связано с организацией социальной жизни: более демократичные сообщества производят больше инноваций, а традиционные в этом смысле обречены. Развитие «духовных скреп», например, напрямую противоречит технологическому развитию.

Ценности россиян

Кроме долженствования в риторике традиционных ценностей иногда можно услышать утверждения, что россияне уже ими обладают, вероятно, потому, что эти ценности неизменны. Так ли это на самом деле? В серии совместных исследований с социологом Владимиром Магуном мы увидели на фактических данных, что россияне далеки от приписываемого им образа.

Во-первых, ценности традиции занимают у россиян далеко не первое место: по важности они уступают ценностям безопасности и заботы. По сравнению с Западной или Северной Европой наши сограждане существенно меньше разделяют социально ориентированные ценности (традиционность, консерватизм, заботу об окружающих). А важность индивидуалистических ценностей (власть, богатство, достижения) в России, наоборот, значительно выше.

Во-вторых, базовые ценности не неизменны, хотя и стабильны. Более того, ценности россиян за последние 10 лет изменились совсем не в сторону традиции. Наоборот, в России растет важность самоутверждения, власти и богатства и падает ценность заботы об окружающих. В то же время в западноевропейских странах динамика направлена в сторону усиления ценностей заботы об окружающих и самостоятельности.

В-третьих, набор ценностей россиян не уникален. Среди 10 показателей ценностей мы не нашли ни одного, по которому они отличались бы от европейцев. Соотечественники оказываются близки не только к соседям по Восточной Европе, но и к жителям Средиземноморья. Кроме того, они очень разнородны в своих ценностях, и существование «среднего россиянина» довольно сомнительно. Мы обнаружили, что в России и других европейских странах большинство населения можно разделить на четыре группы, внутри каждой из них люди придают важность одним и тем же ценностям. За различия между странами отвечает только одна небольшая группа, одновременно подчеркивающая важность открытости и заботы об окружающих. В России эта группа практически отсутствует, а, например, в Швеции она составляет половину населения.

Американская политика говорит на языке ценностей с середины XX в., в России они стали входить в обиход в 2010-х. Сегодня по всему миру, от Бразилии до Венгрии, консервативные и популистские политики используют прием «традиционных ценностей» для влияния на общественное сознание и продвижения собственных идей и интересов под видом «особого пути». Главное, чего часто не замечают говорящие и слушающие, всякий разговор о традиционных ценностях – это разговор о том, как должно быть, а не о том, как на самом деле есть и что будет, стань это правдой. Если всерьез говорить о консервативных ценностях, то нет ничего плохого в том, что среди россиян есть люди, разделяющие ценности традиции: общество в целом лишь выигрывает от ценностного разнообразия. Однако совсем ненормально и вредно, когда лишь один вид ценностей представляется как единственно верный.

Автор — научный сотрудник Лаборатории сравнительных исследований массового сознания Высшей школы экономики

Направление «ТОЛЕРАНТНОСТЬ» — Школа № 617 Санкт-Петербург

Формирование среды толерантного общения в образовательном учреждении и толерантных этнокультурных установок у детей и молодежи.  Формирование личностных ценностных ориентаций подрастающего поколения в современных условиях наталкивается на ряд нерешенных проблем. В их числе противоречия, возникающие между декларируемыми российскими ценностями и ценностями, принятыми в обществе под влиянием СМИ. В этой связи требуется проведение комплекса мероприятий, направленных на обеспечение информационной безопасности школьника и привитие ему подлинных духовно-нравственных идеалов, формирование положительных ценностных установок, позволяющих ориентироваться в информационном многообразии и в дальнейшем самостоятельно делать выбор в пользу общечеловеческих норм и правил. Общечеловеческие ценности выделяются среди прочих ценностей тем, что выражают общие интересы человеческого рода, свободные от национальных, политических, религиозных и иных пристрастий, и в этом качестве выступают императивом развития человеческой цивилизации.  К общечеловеческим ценностям, признанным мировым сообществом, относятся жизнь, свобода, счастье, а также высшие проявления природы человека, раскрывающиеся в его общении с себе подобными и трансцендентным миром. Попрание общечеловеческих ценностей рассматривается как преступление против человечества. Это направление предполагает воспитание нравственности как показателя воспитанности формирующейся личности. Воспитанность проявляется в осознании нравственных норм, их принятии, потребности и умении их применять. Сознательная дисциплина, уважение к труду и к людям труда, культура общения, культура речи, экологическая культура, ответственность личности за свои поступки, ее внешний облик — результат нравственного воспитания. Особо рассматривается воспитание толерантного отношения к людям другой национальности и вероисповедания, формирование умения противодействовать асоциальным проявлениям, знание правовых норм поведения и руководство ими в повседневной жизни. Формирование правовых основ поведения и правовой культуры. Система образования видит задачу в том, чтобы противопоставить массовой культуре, рассчитанной на удовлетворение примитивных потребностей молодежи, высокую культуру, основанную на глубоких, фундаментальных социально-культурных традициях. Направление предполагает Формирование у обучающихся средствами воспитательной работы толерантных установок и представлений об общечеловеческих нормах морали (сострадании, милосердии, терпимости по отношению к другим людям) и опыта общения, основанного на гуманистических принципах. Воспитание чувства собственного достоинства и моральной стойкости в самых непредвиденных ситуациях. Формирования толерантной среды и толерантных образцов поведения в образовательном пространстве школы. Отработка механизма вовлечения заинтересованных сторон в разрешение конфликтных ситуаций. Формирование личности, имеющей нравственные идеалы, исполненной достоинства и уважения к другим людям, проявляющей толерантность в различных предметных сферах, жизненных ситуациях.

../../Существование и деятельность в определении ценностного отношения. 4.1

Глава 4. Экзистенциальный аспект ценностного отношения

§1. Принцип Д. Юма и проблема познания ценностного отношения

Ценностное отношение человека к действительности стало предметом познавательной деятельности в работах Д. Юма и И. Канта. До этих философов рефлексивный и ценностный компонент познавательной деятельности не различались в ясно эксплицированной системе понятий как в философствовании, так и в теологических, этических, эстетических и иных учениях. В «Критике способности суждения» И. Кант писал: «Если бы мир состоял из одних безжизненных или отчасти из живых, но лишенных разума существ, то существование такого мира не имело бы никакой ценности, так как в нем не было бы существа, которое имело бы хотя бы малейшее понятие об этой ценности» [ 1]. Это рассуждение И. Канта не только указывает на ценностный характер разумного существа, но также содержит представление о том, что мир может быть помыслен незначимым, лишенным ценности. Это представление и такое мышление означает, что для И. Канта стало очевидным различие познавательного и ценностного отношения человека к действительности.

Идея возможности неценного мира была выражена И. Кантом теоретически и не определяла непосредственное соотношение собственного самосознания с бытием, как позднее эту идею развивали Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Тем не менее, идея И. Канта о неценности мира без человека есть идея человека, допустившего в свой внутренний мир отношение безразличия к существованию самому по себе. Рационализация отношения к самому ценностному отношению означала переход к культурной ситуации, принципиально отличающейся от всех прежних этапов и форм развития культуры. При всем историческом, региональном, религиозном или этническом многообразии культур у них была одинаковая предпосылка: познание, поведение, социальные отношения были неотрывны от ценностного отношения человека к действительности. И. Кант обозначил начало такого изменения, которое стало существенной чертой современного миропонимания и миропонимания растущего культурного плюрализма постмодерна.

Обособление ценностной проблематики в познании задано процессом потери бытийного самопонимания человека. Как уже было выявлено в гл.2 и гл.3, этот процесс стал развиваться по мере становления человека-субъекта деятельности и становления системы общечеловеческой деятельности. Рассуждая абстрактно, можно констатировать, что человек стал в сущем частью этого сущего в качестве действующего субъекта, но субъекта, который своим качеством источника активности не представляет собой спонтанной активности, а функционирует элементом системы деятельности. Детерминация отсутствием бытийного самопонимания, с одной стороны, активизирует человека как субъекта деятельности, а с другой стороны, это активизация предполагает деятельную самоопределенность, что подразумевает понимание себя частью некоего, представляемого значимым, процесса. Содержание процесса не столь существенно, в сравнении с конституирующим значимость сущего принципом самопонимания, определяющим себя субъектом, помещенным в это сущее. В деятельном самопонимании мировоззренчески и концептуально человек может орентироваться на весьма различные значения себя, как например, человек есть вершина биологической эволюции, человек есть субъект исторического процесса, человек есть творение бога (в субъект-объектном теизме) и т.д. Несмотря на эти различия, исходящее представление о значимости сущего для его частички, какой является человек-субъект, выражает сам принцип, составляющий основу деятельного самопонимания: я существую как эмпирическое явление, как часть сущего, имеющего для меня значимость, из которой известна моя сущность, моя предопределенность и, благодаря знанию и познанию этой значимости, я действую, преобразую мир и самого себя. Потеря бытийного самопонимания «я существую», подразумевающего онтологическое самоопределение отдельного существования, восполняется активностью субъекта в качестве элемента системы деятельности, где интегративный эффект чистых форм действий структурирует потребности, интересы, мотивы, цели и обслуживающее их познание.

Я — субъект действия, существующий в качестве эмпирического явления, всегда опосредован в самопонимании системой значений, усвоенных из значимости сущего. Значимость здесь — это опосредованная деятельностью и воссоздаваемая ею способность сущего быть явленным субъекту деятельности как интерпретатору знаков этой значимости, стоящему вне всего значимого. Значение — это соотнесенность содержания значимости фрагмента сущего, выделенного познавательной или преобразовательной деятельностью, со знаком посредством конкретных действий субъекта. Поскольку значение основано на обособлении фрагмента сущего деятельным отношением, этот фрагмент представлен познанию не так, как он существует вне этого отношения, а всегда в нехватке содержания собственной значимости. Э. Левинас, описывая акт восприятия разделенного сущего, отмечает: «Отсутствующие содержания наделяют данность значением» [ 2].

В языковой деятельности, как интегративном и относительно самостоятельном процессе, значимость в отличие от значимости сущего производна от значений. Г. Гадамер отмечает: «С языковой точки зрения «значимость» является вторичным образованием по отношению к «значению», сдвигающим самым значимым образом связь с определенным значением в область неопределенного. То, что «значимо», обладает (невысказанным или неопознанным) значением» [ 3].

Человек-субъект деятельности опосредован в отношении к сущему либо знаками, либо познавательным предметным значением, так как форма действий (чистая процессуальность деятельности) — это не само сущее и не бытие субъекта. Формы действий предполагают свое означение, но всегда как-либо связанное с преобразуемым сущим. Сознание человека-субъекта деятельности развивает себя как со-знание, то есть развивает идеально-операциональную сферу в себе, обеспечивающую выполнение функций субъект-объектного отношения и субъект-субъектных отношений в системе деятельности. Смысл отдельного человеческого существования, то есть содержание духовной сферы сознания, инфлирует и исчезает, так как непосредственность со-бытия с целостным бытием разорвана включенностью человека-субъекта в систему деятельности, а тем самым самопонимание опосредуется порождаемыми деятельностью знаками и значениями.

Общезначимость и бытийная значимость различны. Бытийно-значимое есть непосредственно открытый в отдельном существовании смысл сущего. Переживание существования живого существа или нечто зеленого в непосредственной открытости этих феноменов здесь и теперь вне опосредований соединяет переживание встречаемого и переживание собственного существования. Бытийная значимость поэтому есть смысл фрагментов сущего или всего сущего в их собственной уникальности. Иначе говоря, бытийная значимость в отдельном человеческом существовании совпадает с его открытостью целостному бытию и неотрывна от самопонимания. Поэтому для обозначения бытийной значимости более подходит понятие смысл.

Насколько смысл может быть дифференцирован от деятельных значений? Обычно полагают, что внутренняя речь необходимо сопровождает у человека чувственное восприятие, представления и тем более целостность понимания чего-либо в рациональном мышлении. Тогда все-таки имеют дело не с бытийной значимостью, то есть смыслом, а с общезначимостью. А общезначимость, во-первых, опосредована знаками (в вышеприведенных примерах слова «живое существо», «зеленое»), во-вторых, опосредована иными значениями, которые иные по отношению, в свою очередь, к первичным породившим их смыслам. Так, общезначимость зеленого цвета подразумевает соотнесенность с значениями незеленного: указанием на родо-видовую принадлежность, то есть «зеленое — это цвет», а также, что кроме зеленого есть синее, желтое и т.п. Поэтому если иметь в виду внутреннюю речь, развертывающую смысл понимания в самопонимании, то она не опосредована общезначимостями, не нуждается в значениях-указаниях, значениях репрезентации, а знаки в ней, полагаемые знаками для себя, функционируют связующими звеньями мгновений переживания и самопонимания. Непосредственность внутренней речи обусловливает возможность выражения в ней смысла.

Во всех онтических значениях индивиды единичны, то есть характеризуются неповторимой комбинацией значений, отличающих это эмпирическое явление от всех других. Единство, в которое интегрируются такие характеристики индивида, образует система общих значений, большей частью выявляемых научным познанием. За счет филиации идей этого познания в общественном сознании происходит восполнение отсутствия бытийного самоопределения индивида в системе деятельности. Поскольку отдельное человеческое существование — это уникальность, то оно никогда не имеет значения единичного индивида и оно не часть множества, образуемого из системы общих значений. Смысл отдельного существования — утверждение себя в самопонимании вне всех онтических значений как все-бытие. Смысл — это непосредственность, отсутствие знаков между «я существую» и бытием. Значение противоположно смыслу в том отношении, что оно предполагает различие знака, отношения указания знака на то, что он обозначает, содержания значения и субъекта-интерпретатора, осуществляющего эти различия.

Становление саморазвивающейся системы деятельности и человека как ее элемента, определило сущее вне его смысла быть, а определило его быть значимым. Поэтому современное познание (XIX-XXI вв.) оказалось направлено к бесконечной дифференциации сущего на фрагменты, воспроизводимые в системах значений. Потеря бытийного самопонимания человека обнаружила себя на фоне взрывного роста научного познания, включая появление теорий ценностей, определяющих сущее в его фрагментах, часть значений которых стала интерпретироваться в качестве ценностей. Концепции предопределенности человеческой сущности, классификации и разнообразная считаемость индивидов по различным признакам стали обычными в гуманитарных науках, а сам рост этих наук отвечал ситуации потери бытия в сапопонимании современного человека.

М. Хайдеггер, характеризуя процесс общественного развития в Новое время, отмечает: «Только там, где сущее стало предметом пред-ставления, сущее известным образом лишается бытия. Это лишение ощущается довольно смутно и неотчетливо и с соответствующей быстротой компенсируется тем, что предмету и предметно истолкованному сущему приписывают ту или иную ценность и вообще измеряют сущее ценностями, а сами ценности делают целью всякого поступка и усилия» [ 4]. Именно образование системы значений представляемого сущего привело к обособлению некоторой области этих значений как ценностных значений. Отношение к ценностям как области особых значений, отношение к ценностному отношению, а тем самым возможность аксиологии как учения о ценностях, различие рефлексивного и оценочного познания — все это стало возможно в процессе становления системы деятельности и человека-субъекта, формирующего природную и культурную среду, а также формирующего себя в этом процессе.

Отношение человека к миру может быть рационально отражено в разных аспектах, зависящих от основания, положенного как критерий различия: деятельное, познавательное, коммуникативное, ценностное, этическое, эстетическое, религиозное. Эти аспекты могут быть и являются относительно обособленными предметами философского или конкретно-научного исследования. Ясно, что совершенно обособить любой из них, как и представить какое-то отношение субстанцией остальных, было бы схематизацией в угоду тем или иным методологиям или тематическим разработкам. Тема соопределения существования и деятельности не исключение. Определение ценностного отношения из сопоставления человеческого существования и деятельности выделяет и обособляет некоторый круг взаимосвязанных феноменов, выражаемых в рациональном мышлении посредством понятий экзистенциального и деятельностного подходов к пониманию человека и мира. В гл.2 и 3 уже определен онтологический приоритет деятельности в человеческом существовании, сложившейся в процессе становления глобальной общечеловеческой деятельности. Этим уже выражено содержание ценностного отношения, в котором развертывается тема настоящего исследования: человеческое существование есть основа ценностного отношения человека к действительности, то есть основа всему встречаемому в экзистировании, что может стать содержанием этого отношения. Деятельность открывает и вместе с тем отрицает человеческое существование в его уникальности. Соответственно деятельность противоречиво воздействует на основание ценностного отношения, причем воздействует не как причина на следствие, а воздействует в плане инобытийных превращений самого человеческого существования, так как человек действующий и человек существующий — это одно и то же инобытие относительно целостного бытия. Необходимо выяснить особенности этого воздействия и установить тенденции развертывания ценностного отношения с учетом обособления системы деятельности от человека посредством него самого в процессе становления глобальной деятельности.

Ситуация, в которой оказывается познание, обособляющееся на каком-либо основании в качестве аксиологии, содержит неустранимое противоречие: выделяя какую-то область значений или некое качество всех значений как ценность, познание, представив эту область значений своим предметом, лишает его того достоинства, которое и стало основой для обособления этой области в предмет познания. Ценностные значения подменяются логической общезначимостью. М. Хайдеггер, предостерегая от незаметной подмены ценностных значений логической общезначимостью, а эта подмена имеет место в любой аксиологии и является риском любого рационального выражения ценностей, пишет по этому поводу: «Мысль, идущая наперекор «ценностям» не утверждает, что все объявляемое «ценностями» — «культура», «искусство», «наука», «человеческое достоинство», «мир» и «Бог» — никчемно. Наоборот: пока понять, наконец, что именно характеристика чего-то как «ценности» лишает так оцененное его достоинства» [ 5]. Став предметом познавательного отношения или составной частью процесса оценки, то, что извлечено таким отношением, чтобы быть изучаемым, оценивемым предметом, то есть быть «значением ценности», вырвано из собственного бытия ценности в ценностном отношении человека так ценящего эту «часть». По мере становления человека-субъекта деятельности как элемента системы деятельности, возникла сама противоречивая ситуация, в которой стало возможно различие познавательного и ценностного отношения, обособления мира должного, мира ценностей в предмет познания. Именно человек-субъект познавательной деятельности, не определяемый исходно ценностным отношением, а способный в сознании различать должное, ценностное содержание сознания, образуемое из представлений, абстракций познания сущего как объективной реальности, а себя ее частью, — именно такой человек способен лишать ценности их достоинства, превращая их в предмет своего познания. Этот поворотный момент развития познавательного и ценностного отношения впервые философски выразил Д. Юм в рассуждении, которое теоретики деонтической логики принимают под названием «принцип Юма» [ 6].

В «Трактате о человеческой природе» Д. Юм пишет: «Я заметил, что в каждой этической теории, с которой мне до сих пор приходилось встречаться, автор в течение некоторого времени рассуждает обычным способом, устанавливает существование Бога или излагает свои наблюдения относительно дел человеческих; и вдруг я, к своему удивлению, нахожу, что вместо обычной связки, употребляемой в предложениях, а именно есть или не есть, не встречаю ни одного предложения, в котором не было бы в качестве связки должно или не должно. Подмена эта происходит незаметно, но тем не менее она в высшей степени важна. Раз это должно или не должно выражает некоторое новое отношение или утверждение, последнее необходимо следует принять во внимание и объяснить, и в то же время должно быть указано основание того, что кажется совсем непонятным, а именно того, каким образом это новое отношение может быть дедукцией из других, совершенно отличных от него. Но так как авторы обычно не прибегают к такой предосторожности, то я позволяю себе рекомендовать ее читателям и уверен, что этот незначительный акт внимания опроверг бы все обычные этические системы и показал бы нам, что различие порока и добродетели не основано исключительно на отношениях между объектами и не познается разумом» [ 7]. Трудно переоценить это открытие Д. Юма. Оно не просто одно из следствий философского понимания природы причинно-следственной связи и ее роли в качестве организующего принципа рационального обоснования познания и деятельности. Формулировка «принципа Юма» обозначает новый способ экспозиционального расположения гносеологического субъекта относительно всех аспектов человеческого присутствия в мире. В полной мере, и не только относительно причинности, это открытие Д. Юма воплотил своим философствованием И. Кант. Что же касается ценностной проблематики, то прозрение Д. Юма может быть признано символом становления нового, а для философски нерефлективного миропонимания, кажущегося необратимо прогрессивным, и символом человеческого самопонимания, в распоряжении которого оказалась чистая форма познавательного действия, выводящего так действующего субъекта за рамки ценностного отношения к действительности.

Определенная Д. Юмом несоизмеримость должного и фактического знания могла быть обнаружена именно когда смысл и общезначимость перестали совпадать в целостности познавательного и ценностного отношения человека к действительности. Следует отметить, что к этому времени уже было обосновано А. Баумгартеном различие объективного и субъективного в современном значении этих понятий. Вместе с тем, ставшая в это время привлекательной идея науки «критики» также свидетельствует о дифференциации процесса и результатов человеческого познания, что и отразил философский поиск во второй половине XVIII в.

Д. Юм заметил то, что до него не замечало великое множество авторов. Почему вообще стала возможной эта заметность? Между «есть» и «должно», когда совпадают уникальный смысл и общезначимость, действительно нет различий. Различия между «должно» и «есть» возникают в конечном счете из несовпадения уникального смысла отдельного существования с общезначимостью, которая проистекает из деятельного отношения к сущему, в которое втянут человек-субъект. «Заметность» описанной Д. Юмом подмены стала возможна и устойчиво воспроизводима в познании, благодаря начавшемуся изменению человеческого самопонимания от бытийного, где «есть» и «должно», а также значение и смысл нерефлективно совпадают, отражаясь в этических и иных теориях, к деятельному самопониманию, содержащему постоянно воспроизводимое познавательное дистанцирование по отношению к субъективным условиям познания, что, в частности, выразил И. Кант, показав как «мы воздействуем» превращает в объект «я существую» (см. гл.2).

Принцип Д. Юма имеет смысл не только внутритеоретический или формально-логический. Этот принцип отрицает возможность опровержения теоретических доказательств, например, нравственных ценностей, так как таких доказательств вообще не может быть, как не может быть создан вечный двигатель. Нравственные ценности есть или их нет. Они приняты или не приняты, действуют или не действуют, регулируют или не регулируют сознание, поведение, деятельность, отношения людей. Осмыслить и рационально выразить можно лишь то, как они есть, как они могут или не могут быть приняты, как они могут выполнять свои функции.

И. Кант, предположивший возможность определения нравственного закона из разума субъекта, который собственной самодеятельностью разума обосновывал бы этот закон, мог бы стать автором идеи, ставшей исключением из сферы действия принципа Д. Юма. Но при одном условии: если бы такой субъект мог существовать как сам ничем не предопределяемый. Однако то, что возможно мыслить теоретически, а в этом мышлении пребывают гуманитарные науки, аксиологические и гуманистические концепции, объективно невозможно, так как бытие субъектом в каком-либо отношении делает несобственной деятельность самого разума этого субъекта. Современное философствование не может игнорировать факт распада разума в его чистой и практической ипостасях на все уменьшающийся объем понимания и все более растущий манипулятивный интеллект, зависимый от формализма рассудка, если помнить о значении последнего в кантианском понимании.

М. Фуко, характеризуя современность, которую он мыслит как историческое время с конца XVIII века, отмечает, что «современное мышление никогда не было способно предложить какую-нибудь мораль, однако причина этого не в том, что она является чистой спекуляцией, скорее, наоборот, с самого начала, во всей своей толще она является прежде всего определенным способом действия» [ 8].

М. Фуко прав в том отношении, что любой современный субъект действия, от имени которого теоретически стала бы обосновываться мораль, всегда будет реализовать в этом теоретическом обосновании собственную включенность элементом в систему деятельности, а тем самым формально-логически соединять еще сохраняющийся потенциал человеческой нравственности с безличными и безразличными к человеческому существованию требованиями глобальной деятельности, представляемой в современном познании, особенно научном, безличным методологическим субъектом, которому якобы представлена объективная реальность сама по себе. Фундаментально-философское понимание этой ситуации, если философствующий открыт бытию, не может быть поставлено в зависимость от познания обеспечивающего работу компьютеров, полеты самолетов, ракет, преобразование хромосом. Обоснование нравственных ценностей нельзя отождествлять с объективно-теоретическим обоснованием деятельности.

Способ действия всегда, во-первых, включает зависимость субъекта от преемственно присутствующих и сформировавших самого субъекта форм предшествующей деятельности, во-вторых, он необходимо предполагает некое разрушение и уничтожение, в-третьих, он всегда исключает иные способы, кроме уже осуществляемого, а потому субъект действия никогда не свободен быть собой в со-бытии со всеми возможностями модуса быть, превосходящего в этом отношении модусы иметь и действовать. Только этих оснований достаточно, чтобы на первый план философского осмысления бытия в условиях саморазвития глобальной деятельности поставить вопрос, как сохранить существующие нравственные ценности и не предаваться иллюзиям теоретической доказательности или вывода общезначимых нравственно-ценностных суждений из оснований, представляющихся субъекту объективными. Будет уместно в этой связи сказать, что должное бытия, в силу того, что оно выражает нечто о всем бытии, то есть всем смысле бытия, не может быть полностью обосновано в конечной системе высказываний, содержащих факты или теоретические утверждения. Каждый философ, философия в целом, высказываясь о бытии, необходимо содержат то, что не обосновано до конца фактически и теоретически, но присутствует в связи понятий, суждений, умозаключений как символический процесс. Философствование содержит законченность собственного утверждения о бытии не в фактах или теоретических принципах, но в символике самого процесса, искусства философствования. Это не отвержение научно-теоретического познания, а напротив, что касается ценностей, включая нравственные, это часть поиска приемлемого определения смысла существования научного познания в его претензии представить все сущее, включая человека и человечество объективной реальностью.

Должные и оценочные суждения в каком-то отношении всякий раз имеют в виду утверждение о бытии в целом, хотя относиться могут к сугубо узким областям теории или единично совершающимся событиям. М. Хайдеггер, исследуя утверждение, лежащее в основе развития европейской философии и науки, «ничего без основания», приходит к выводу о том, что таким основанием является бытие. Но бытие «без-дна»! Поэтому следует признать, что в строго формально-логическом плане философское мышление движется по замкнутому кругу смены высказываний о бытии, находящих основание опять же в должном и оценочном содержании, направляющем философствование вновь к утверждениям о бытии.

Определение ценностного отношения через анализ существования и деятельности помещается в круг философствования о бытии, где высказывания о том, что есть, и высказывания должного и оценочного содержания всякий раз в каком-то отношении, но различно подразумевают все бытие, то есть присутствующий в должном и оценочном смысл. Ценностное отношение, существование человека, его деятельность в полноте своего содержания сопряжены со всем бытием, а философское исследование, как некий парящий план рефлективного обоснования и контроля соответствия истине бытия всех высказываний, подразумевает тотальность разрыва суждений о бытии и суждений о должном из бытия, допуская лишь асимптотическое сближение их смысла в формируемых ими планах понимания бытия. Процесс потери бытийного самопонимания у современного человека по мере становления системы деятельности, определяет ценностное отношение к самому этому процессу в эмотивной и логической направленности его осмысления при том, что положительным основанием такой направленности оказывается стремление полагать должным сохранение исчезающего в природе, культуре, человеческом существовании.

Стремление сохранять исчезающее, то есть исчезающее в названных феноменах, вследствие развития системы деятельности должно понимать как гносеологическую и аксиологическую позицию, возникающую на основании очевидной ситуации конца XX и начала XXI веков: нет приоритетного субъекта, гносеологической или аксиологической позиции, свидетельствующих о росте понимания общего значения и перспектив системы глобальной деятельности человечества. Наоборот, угроза небытия природы, культуры, человека становится реальной эмпирической возможностью именно из-за растущего непонимания всего происходящего с человечеством в целом. Естественно-научные подходы, например, толкование происходящего в терминах «информация», «энтропия», синергетические процессы» и т.п. [ 9], не только не проясняют общее значение глобальной деятельности, но, наоборот, вследствие неправомерного расширения области применения названных выше понятий создают опасную иллюзию понимания, которая может быть названа современным научно-мифологическим наркотиком. Доклады Римского клуба превратились в отчеты, где максимально сбалансировано представлены, прежде всего, политические позиции различных социальных субъектов [ 10].

Философия, если ее мыслить не элементом научного или идеологического обеспечения системы деятельности, а универсальным длящимся определением бытия, содержит в себе, как в истинно человеческом самостоятельном явлении культуры, возможности прояснения всей ситуации глобальной деятельности. Но это предполагает не потерю, а воспроизводство традиций, категорий, позволяющих универсально открывать видение уникальности бытия. Проблематика бытия есть основа философствования.

Переходы и взаимопереходы мышления от суждений о должном, оценочном к суждениям фактическим и теоретическим, от онтических суждений к онтологическим, от беспредикатности категории бытия к предикации бытия образуют несоизмеримые планы рационального мышления о бытии, несоизмеримые при формально-логическом выделении каждого из этих планов и каждой дилеммы, существующей в соответствующих группах суждений. Тем не менее, эти дилеммы не замечаются или легко преодолеваются мышлением так, что Д. Юм употребляет слово «вдруг» к открытию того незаметного для мыслящего перехода, который всегда осуществлялся и осуществляется от одного типа суждений к другому. Эта незаметность показывает нерефлексивность значений, принимаемых мыслящим в качестве ценностей в пределах универсума идеи, объединившей самопонимание отдельного человеческого существования со смыслом бытия. Древняя идея Парменида «мыслить и быть одно и тоже» является основой преодоления всех несоизмеримостей различных планов понимания бытия.

Обнаружение несоизмеримостей, о которых здесь идет речь, происходит в форме показа тех или иных промахов, ошибок, заблуждений, логических неувязок, неопределенностей и двусмысленностей в тексте того или иного мыслителя. Д. Юм, показав несоизмеримость суждений долженствования и факто-теоретических суждений, выявил двусмысленность всякого философствования о бытии из позиции должного, которая всегда остается не обоснованной до конца.

Открытие Д. Юмом «заметности» границы перехода мышления от «есть» к «должно», а вместе с тем возникновение устойчивого познавательного отношения к ценностному отношению стало предпосылкой для разнообразных форм обоснования ценностного отношения человека к действительности. Появление аксиологий в XIX веке совершилось на фоне исчезновения единой ценностно-смысловой системы координат бытия для западноевропейского мышления. Это было одним из факторов различий в теориях ценностей. Г.Х. Гадамер, характеризуя это историческое время, пишет: «XIX столетие стало столетием теорий познания, так как с распадом гегелевской философии окончательно разрушилось самоочевидное соответствие логоса и бытия» [ 11].

Панлогизм Г. Гегеля — последний рубеж в европейской философии, когда смысл и общезначимость совпадали в одних и тех же категориях. С. Киркегор, поставив индивида вне и над всеобщим, обозначил некий необратимый скачок в такое поле смыслов, где индивид может мыслить и говорить все, что угодно, но всегда двузначно, когда каждое слово и понятие имеют смысл и общезначимость, а комбинаторика последней бесконечно вариабельна. Тогда правильнее выразить это так: мыслить и говорить можно в одном смысле, но этот смысл имеет множество значений. Это и есть форма существования того раскола бытия и той превращаемости человеческого существования в его отделенности, которые были открыты и явлены уже в разных общезначимых идеях у С. Киркегора, К. Маркса, Ф.М. Достоевского, Ф. Ницше. Плюрализм философий до этого рубежа и плюрализм философий с XIX века — качественно разные явления.

Отсутствие ценностно-смысловой системы координат помещает мышление в ситуацию регресса смысла. Ж. Делез этот регресс выражает следующим образом: «Я всегда могу сделать смысл того, о чем говорю, объектом следующего предложения, смысл которого я, в свою очередь, при этом тоже не проговариваю. Итак, я попадаю в бесконечный регресс того, что подразумевается» [ 12]. Не в этом ли положении оказывается всякий философствующий о смысле бытия? Регресс смысла у Ж. Делеза связан с идеей мира различий, где потеряно самотождественное основание этих различий. Как представляется, идея различий, основанных на различиях, и идея регресса смысла не могут быть преодолены без обоснования тождественного самого по себе, то есть самотождественного человеческого существования через отрицание ничто собственного существования. Аналитика конечного бытия есть способ открытия и развития бытийного самопонимания, для которого язык и мышление не противостоящие и уводящие в бесконечность всякий смысл структуры, а воплощение уникального «бытия-в-мире», но не «бытий-в-мире».

Ценностное отношение является ценностным, когда оно неразличимо в познании для самого познающего субъекта. Как только речь идет о ценностях как предмете познания, о ценностном отношении, то это предметы мышления, то есть совокупность понятий, которыми оперируют по правилам логики для решения задач познания: классифицировать ценности, эксплицировать понятия, выражающие структуру ценностного отношения, установить признаки ценности у предметов, таковыми являющихся, или найти в человеке то, что делает его субъектом ценностного отношения и т.д. Это все есть развитие познавательного отношения, то есть развитие, элиминирующее качество ценности, устраняя ценностность самого ценностного отношения. Такое познание, а оно возникло в XIX веке, возможно только при условии, что оно само лишено каких-либо ценностных границ, оно само вне определяемого ценностного отношения. Если предполагать ценностный компонент все же неустранимо присутствующим в познании, а человека ценностным существом, то познание, в своей собственной логике процессуальности действий всегда преодолевающей негносеологические границы путем превращения их в предмет своих действий, ничтожит и собственный ценностный компонент в момент обнаружения его, и дистанцирует человека-субъекта от того, что он полагает ценностями.

Тогда для самоопределения себя существом, состоящим в ценностном отношении к предмету, к сущему, к познанию, человек превращается из познающего ценности в переживающего полезность, удовольствие, удовлетворение в проявлениях жизнедеятельности, добро, красоту, истину, в конечном счете гармонию бытия. Но мыслить так человека в системе деятельности не представляется возможным. Потому что превращение, движение вспять по отношению к познавательной деятельности затруднено тем, что до начального самоопределения человека, уже может быть решено господствующим мнением считать абсолютной ценностью бога, коммунизм, материальное благополучие или что-то иное. Человек-субъект деятельности конституирован формами деятельности, а значит познание, научение, особенно в институционализированных формах, все более предваряет формирование ценностного отношения. Знания «что есть ценности» тиражируются и циркулируют в системах распространения информации, общественном мнении, коммуникации так, что ценностное значение дано в когнитивной упаковке до возможности испытать изначально в первовстречаемости нечто действительно ценное. Познавательная деятельность выделяет ценностное значение на уровне узнавания, усваиваемого знания, запомнившейся информации с экрана компьютера. Кроме того, развитая система деятельности, куда человек включен в качестве элемента, не гармонирует с переживанием и пониманием уникальности собственного существования еще и в том смысле, что технологизация и доминирование пустоты форм действий присутствуют гипертрофией переживания полезности, удовольствия, удовлетворения жизнедеятельных потребностей, а также, как это можно исключительно философски предположить, гипертрофией понимания добра, красоты и истины. В системе деятельности происходит активация человека-элемента, и все содержание ценностей концентрируется в предметно-представляемой сверх-ценности, которая всегда в каком-то отношении превосходит непосредственно переживаемое ценностное значение здесь и сейчас. Прагматический и гедонистический компоненты отношения человека к действительности взаимно активируемы системой деятельности. Теоретическое выражение прагматического или гедонистического понимания ценностей следует рассматривать как рациональные формы отрицания экзистенциального аспекта ценностного отношения человека к действительности. В данном случае модус бытия «быть действительностью» для деятельного самопонимания предельно сужает спектр открытости бытию.

Ценности содержат признак собственного становления в рамках ценностного отношения. Процесс потери бытия в самопонимании человека и возрастающее доминирование системы деятельности над человеком определяют тенденцию инфляции экзистенциального содержания ценностных значений и становление ценностей как значений из системы деятельности. Этот процесс определяет становление ценностного отношения, а в нем становление ценностей, причем это становление от-ношения, то есть развитие посредствующих звеньев между субъектом и предметами, становящимися ценностями. Ценности из деятельных значений, из значимости сущего, формируемой системой деятельности, вытесняют ценностно-смысловую координату сущего в миропонимании современного человека. Сущее, как и сам себе человек, представляемы в сознании из схем действий, из возможности чистой операциональности в субъект-объектных взаимодействиях. Но именно ценностное отношение в экзистенциальном аспекте как со-бытие и со-переживание, непосредственно данное в духовной сфере сознания, есть то отношение, без которого не имеют смысла субъект-объектные взаимодействия и их значения. Отношение человека к действительности, конечно, возможно и без экзистенциального смысла, но это отношение лишь знако-означающее, а в сфере сознания оно развивает идеально-операциональное представление значений встречаемого сущего, и эти значения следует понимать как «ценности» деятельности. Это «ценности» в кавычках, так как собственно-деятельные значения в системе деятельности-продукт не ценностного, а утилитарного отношения человека к действительности.

Несовпадение смысла и общезначимости сделало видимыми и рационально выразимыми ценности как мир вне предметных и идеальных воплощений этих ценностей. Этот мир ценностей, отчужденный познавательной деятельностью от ценностных предметов, предстал силой самостоятельно источающей ценности. Этот мир стал познаваться в аспекте превосходства своей «ценностности» над всеми ценностями, которые в традиционных культурах нерефлективно принимались в качестве ценностей самих по себе. Начиная с Д. Юма и И. Канта, такое разделение стало прогрессировать и выразилось в теоретических построениях аксиологии. Неокантианские аксиологии стали выражением не развития, а кризиса ценностного отношения в экзистенциальном аспекте. Познание находится в ситуации, когда, например, кризис смысла истины, красоты и добра превращает их в ценности, в отношении к которым человек неустранимо пребывает переживающим и понимающим различие их уникального смысла и общезначимости.

Провозглашенная Ф. Ницше переоценка всех ценностей по сути совершилась самоопределением различных аксиологий, которые в принципе ставят содержание понятия ценность в зависимость от способа философского обоснования этого понятия. Эта ситуация воспроизводится вплоть до настоящего времени. Различия подходов к пониманию ценностей выражаются в следующих направлениях познания ценностей. Во-первых, это теологические концепции, которые в той или иной форме опираются на идею бога, полагая, хотя и в различных формах теизма, единый источник, ценностный центр, в соответствии с которым образуется иерархия значений, градации которых и задают смысл «ценностности». Во-вторых, это аксиологический трансцендентализм, указывающий на трансцендентный источник ценностных значений (в этом сходство с теологами), но не идентифицирующим этот источник с какой-либо сущностью, а выводящий действенность, силу ценностного значения из диалектики трансцендентального и имманентного содержаний сознания субъекта ценностного отношения. В-третьих, это культурно-исторический релятивизм, который предполагает, что каждая система ценностей, выработанная в той или иной культуре, сама по себе содержит источник собственного обоснования, а значит, нет смысла прилагать некоторое понятие о ценности самой по себе к определению существовавших и существующих ценностей. В-четвертых, это трактовка жизни как высшей или фундаментальной ценности, в отношении к которой все обретает значение ценности. В-пятых, психологические подходы к определению ценностей, выводящие наделение значением предметов из потребностей человека. В-шестых, персонологический онтологизм, предполагающий исток ценностей и форму их бытия в целостности личности, структура которой определена сформировавшими эту личность ценностями. В-седьмых, марксистская концепция, которая выводит ценностное значение из субъект-объектного отношения при посредстве диалектики опредмечивания и распредмечивания. В-восьмых, экзистенциалистский подход, определяющий ценность как значимость предмета в уникальном человеческом существовании.

Противоречивость ситуации познания ценностей, о которой говорилось выше, проявляет себя своеобразно в каждом аксиологическом учении. Особо следует выделить проблему соотношения в познании формально-логического выражения ценностного отношения и самих ценностей, когда происходит соединение ценностного значения с общезначимостью категорий, через которые определяют качество «ценностности», и бытием ценностного отношения, самих ценностей. Эта проблема решается либо на пути полагания ценностного отношения вне теоретического познания, либо ценностное отношение само полагается в основание познания и является для него исходным. Характерным проявлением обозначенной оппозиции стало противостояние аксиологий, исходивших из учения И. Канта и отдававших приоритет тождеству формально-логической тотальности рационального выражения ценностей с самими ценностными значениями, с одной стороны, и содержательными толкованиями ценностей в философии жизни, философской антропологии, экзистенциализме — с другой.

Так, И. Кант не только исходил из того, что нравственные законы основаны на разуме, но предполагал их абсолютную необходимость безотносительно к тому, полагается ли должное для человека или для других возможных разумных существ. «Каждому необходимо согласиться с тем, — пишет И. Кант, — что закон, если он должен иметь силу морального закона, то есть быть основой обязательности, непременно содержит в себе абсолютную необходимость; что заповедь не лги действительна не только для людей, как будто другие разумные существа не должны обращать на нее внимание, и что так дело обстоит со всеми другими нравственным законами в собственном смысле; что, стало быть, основу обязательности дoлжно искать не в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен» [ 13]. Этой позиции, где общезначимость понятий и ценностное значение, которое они выражают, отождествляются для придания абсолютности ценностного значения вне всех антропологических и эмпирических условий, М. Шелер противопоставил содержательную аксиологию, которая основана на идее, согласно которой только через человека все сущее мыслит себя и потому только человек может быть тем, в ком долг и ценности коренятся изначально, совпадая со спецификой бытия человека. Этим М. Шелер не сводит ценности к каким-либо преходящим свойствам или состояниям человека, так как все, испытываемое человеком, может быть преходящим. Ценность дружбы сама по себе остается надвременной и неизменной, даже если друг оказывается предателем, так как эмотивный захват пребывания в отношении дружбы не устраним обстоятельствами или изменением психологических переживаний. Эта неустранимость не есть абстрактная общезначимость в понятии дружба. Так обстоит дело с переживаниями любви и ненависти, с ценностным отношением человека к действительности в целом. Согласно М. Шелеру, надвременное и неизменное бытие ценности всегда содержательно соединено с переживанием человека, пребывающего в соответствующем отношении к значению того, что стало ценностью. «В любви и ненависти, — пишет М. Шелер, — наш дух совершает нечто гораздо более высокое, чем ответ на чувствование или предпочтение ценностей. Любовь и ненависть — это прежде всего акты, в которых происходит расширение или сужение царства ценностей, доступного чувствования данного существа» [ 14]. М. Шелер, вдохновленный сложившейся под влиянием Б. Спинозы идеей партнерства и соработничества человека и бога, стремится выйти из формализма аксиологии, к которому она неизбежно приходит в неокантианской традиции, что особо ярко выразили в своем творчестве В. Виндельбанд и Г. Риккерт.

Идея М. Шелера о значении эмотивного компонента для понимания ценностного отношения и необходимости развития содержательной аксиологии не может быть развита чисто теоретически через превращение этой идеи в методологический принцип аксиологии. Это было бы не выходом за рамки кантианского формализма, а одним из конкретных вариантов его реализации. Невозможность выйти в смысловую точку «чистой» методологической позиции для познания ценностного отношения предполагает не формально-методологический подход, но понимание присутствия аксиологического содержания в системе понятий, выражающих ценностное отношение. Вместе с тем, это не означает сведение выражения в понятиях ценностного отношения к аксиоматическому постулированию содержания исходной ценности, предопределяющей вывод ценностного отношения: «бог есть исходная ценность», «жизнь есть исходная ценность», «бытие есть исходная ценность», «человек есть исходная ценность» и т.п. При таком постулировании формальная аксиология оказывается не только теоретичней, последовательнее, но и получает гносеологическое основание для отрицания такого рода постулатов, так как «бог», «жизнь», «человек», «бытие» оказываются предметами мысли вне бытия породившего их ценностного отношения. Г. Риккерт дал пример отрицательного эффекта этого типа аксиологий, проанализировав с теоретических позиций формальной неокантианской аксиологии тезис о жизни как исходной ценности. В работе «Философия жизни» Г. Риккерт показал, что В. Дильтей и другие теоретики философии жизни своими усилиями по обоснованию понятия «жизнь», в качестве исходной ценности обесценили это понятие и получили противоположный их замыслам результат. Этот пример еще раз подтвердил, насколько природа логического сама по себе чужда живому и экзистенциальному, а потому поиск гармонии экзистенциальной и деятельной природы человека на пути рационального осмысления полон парадоксов и противоречий. Относительно Г. Риккерта и неокантианства в целом эта парадоксальность срабатывает не менее очевидным образом, чем в содержательных аксиологиях, которые ими критикуются. В самом деле, неокантианцы рассматривая ценности отвлеченно теоретически, обособляя их в царство трансцендентного и заимствуя разработанную в христианской теологии динамику трансцендентного-имманентного (только без бога!), также лишили ценности их достоинства. Лишили тем, что превратили мир ценностей в категориальные схемы, где полностью доминирует логическая общезначимость, связь категорий, заменившая абстрактными значениями ценностный смысл вообще.

Парадоксы познания ценностей и ценностного отношения и стремился преодолеть М. Шелер, который понимал ущербность чисто-теоретических претензий неокантианцев и недостатки аксиологии, основанной на непосредственном полагании некоторой исходной ценности, как это происходит в теологии или в философии жизни. М. Шелер, предполагая учет эмотивного содержания ценностей, вместе с тем стремился показать онтологическую укорененность ценностного отношения в бытии человека. Однако начатая им работа по созданию аксиологии, противоположной неокантианской традиции, но, вместе с тем, выводящей онтологическое содержание ценностного отношения, осталась незавершенным проектом.

Познавательная деятельность привносит в содержание образуемых понятий, суждений, умозаключений, концепций, выражающих или воспроизводящих значения ценностей, такие компоненты, которые в формально-аксиологическом подходе соединяют силу логического принуждения, свойственную мышлению, с содержанием ценностных значений. Тогда кажется, что достигается беспредельность ценностного значения за пределами всех эмпирических обстоятельств или безотносительность этого значения для любых субъектов. Но именно кажется, так как такое соединение ценностного и логического значений осуществлено за пределами бытия самой ценности, хотя бы этой ценностью назовут заповедь «не лги», как это сделал И. Кант в приведенном выше рассуждении. Достигаемая таким путем теоретическая тотальность ценностного значения уже потеряла это значение в силу того, что тотальность обеспечена представлением логически-возможного как необходимой действительности. Но тогда нет ценностного отношения, есть познавательное, деятельное отношение гносеологического «мы». Подмена, о которой идет речь, постоянно осуществляется не только в формально-аксиологическом познании, но занимает весьма значительное место в гуманитарных науках вообще, что можно было бы сделать основной отдельного большого исследования.

Небольшое отступление может коснуться и эмпирических обстоятельств исторических событий. Подмена логической общезначимостью ценностных значений выглядит одним из таких обстоятельств чудовищного оскала «мы» тоталитарных режимов, которые именно самые высшие ценности гуманизма положили в основание уничтожения миллионов, определив уничтожаемых в чем-то несоответствующими «ценностным» основаниям концепций, оказывающихся лишь теориями организации систем деятельности, безразличных к человеческому существованию. Становление информационного общества, где предельно технологизируются, формализуются все общественные отношения, таит в себе несоизмеримо большие возможности подмены ценностных значений формально-логической общезначимостью, в сравнении с относительно локальными обстоятельствами исторического развития конкретных обществ. Другая сторона этой подмены заключена в ее исключительной силе разделения тех, кого, казалось бы, должно объединять ценностное отношение к предметам и идеям. Представление конкретных ценностных значений тотальными за счет соединения их в рациональной форме выражения с логической необходимостью и всеобщностью превращает частные различия людей, социальных групп, культур в непреодолимо всеобщие, когда уже значительная часть мировоззрения, содержания познания втянута в это различие. Активность познавательного действия становится разделяющей силой, но это лишь частное проявление того тяжкого груза разделения людей, обществ, культур, которое проистекает из обособляющейся системы глобальной деятельности. Рост возможностей коммуникации в системе глобальной деятельности сопровождается и парадоксальным нарастанием непонимания друг друга разными социальными субъектами, у которых соединены до неразличимости ценностные значения и логическая общезначимость.

Содержательная аксиология, проигрывая в теоретической обоснованности формально-аксиологическому подходу, своей меньшей строгостью, близостью к человеку как эмпирико-трансцендентальному существу предполагает онтологическое самообоснование ценностного отношения. Этим, конечно, не происходит совершенного устранения противоречивости ситуации познания ценностей и ценностного отношения, но сохраняется рефлексия относительно условий его познания. Ценностная предопределенность познания, включая познание самих ценностей, протекает в процессе и результате познания через язык, формы мышления, усвоенные социальные нормы, через постановку целей, выбор средств, ориентацию на какие-либо концепции. Последовательная рефлексия относительно этих условий образования содержания понятий, характеризующих ценности, может привести к определению формальных признаков ценностей самих по себе. В философском познании ценностей метафизическое «я» отвлекается от всех особенностей эмпирического существования самого философа, и познавательное отношение дистанцирует его от значений собственных ценностей. Однако философствование, как самоопределение собственного существования и соответственно определение бытия, всегда подразумевает соотнесенность познания ценностей с бытием самого ценностного отношения, открытого самопониманию. Переступить его границы означает изменить должному, интегративно присутствующему в самопонимании как «голос» самого бытия, когда в нем присутствует весь смысл целостного бытия. Конечно, когда этот интегративный смысл вкладывается в какое-то ключевое понятие, как например, бог, разум, человек, существование, и т.п., то, отсылая к его содержанию, можно осуществить рациональное воспроизведение признаков ценностей так, что совмещается логическая общезначимость и рационализируемое значение ценностей.

О каких бы ценностях ни шла речь, это не сами по себе предметы, а всегда в каком-то смысле присутствующие для того или в том, кто их воспринимает, переживает, принимает или не принимает значимыми. Поэтому особенности самопонимания собственного существования человека характеризуют и ценностное отношение. Оно само присутствует в самопонимании как способность определять значения, наделять значениями встречающееся сущее, но эта способность всегда дифференцирована сообразно сформированным в процессе социализации ценностным ориентациям, усвоенным видам ценностей. Поэтому выделение роли существования и деятельности в определении ценностного отношения предполагает раскрытие его истока лишь в плане интеграции простых, всегда в нем присутствующих и необходимых условий. Вместе с тем, уже определенные в предшествующих главах отрицательные мотивы воздействия системы деятельности на человеческое существование и, прежде всего, онтологическое изменение самопонимания вносит то смысловое сравнение существования и деятельности, которое есть само по себе определение ценностного отношения, присутствующего в данной работе. Это ценностное отношение присутствовало в совпадении рефлексивных и ценностных суждений о человеческом существовании и деятельности, а значит был реализован принцип содержательной аксиологии, но он применен не как провозглашенный принцип, извне налагаемый на сравнимые деятельный и экзистенциальный подходы к исследованию человека и бытия, а как присущее автору ценностное отношение, присутствующее, но не выводимое откуда-то посредством познавательной деятельности.

Специфика самого исследуемого здесь вопроса такова, что способ выведения такого ценностного отношения, во-первых, неминуемо подпал бы под критический анализ с позиций принципа Д. Юма, то есть были бы обнаружены неправомерные переходы от описания, например, общественных отношений, к тому, как можно ценить или не ценить нечто в системе деятельности и человеческом существовании. Во-вторых, если отдельное существование — это одно бытие, то ничего внешнего, из чего было бы выводимо ценностное суждение, касающееся самого бытия, нет. Конечно, здесь вновь имеется в виду та гносеологическая трудность, которая касается всех суждений о бытии: если это суждение «о» бытии, то бытие превращено в предмет познавательной деятельности или соопределено системой понятий как категория, а значит это уже не бытие. Правомерность этих суждений предполагает значение указания на бытие для того, кто понимает это суждение, так как бытие понимающего ненумерологично одно и оно не может быть предметом познания. Именно поэтому вызывает сомнение, насколько правомерно исходя из принципа «язык дом бытия» посредством разложения значений текста найти след, смысл бытия создателя текста, так как мы всегда будем иметь только интерпретации, в которых будут комбинации общезначимых суждений, выражающих специфическое пересечение общих признаков в характеристике единичного индивида, но отнюдь не смысл, горизонт понимания им бытия.

Чтобы ценностное суждение о бытии имело смысл, высказывающий его человек должен быть, понимать, чувствовать и мыслить и во всем этом быть определяемым ценностным отношением, из которого следует высказываемое им суждение. Это «должен быть» касается и данного исследования, означая: ценностное отношение как предмет исследования производно от его присутствия в человеческом существовании. Это не означает, что нет социально-значимых ценностей, то есть ценностей общества, социальных групп, человечества. Речь идет о том, что и все надындивидуальные ценности только тогда обладают качеством положительного значения, предпочтительных образцов, норм и идеалов, когда они что-то значат в отдельном человеческом существовании. Известно, какова цена декларативных ценностей в канун распада цивилизаций, государств, социальных институтов. Например, кто испытал духовную атмосферу начала 80-х годов в Советском Союзе, тот, даже будучи приверженцем системы коммунистических ценностей, не станет отрицать, насколько нелепо было идеологическое поддержание этих ценностей на фоне безразличия или отрицания, которые были характерны для отношения к ним большинства людей, живших в то время в СССР.

Ф. Ницше поставил проблему переоценки всех ценностей. По сути это проблема вообще возможности бытия ценностей в западном обществе, то есть как они могут формироваться, в чем их исток. М. Хайдеггер в «Европейском нигилизме» полагает, что «воля к власти» — вот новый принцип формирования новых ценностей. Но смотря как понимать волю к власти. С М. Хайдеггером можно было бы согласиться только тогда, когда «воля к власти» означает волю к жизни. На этот смысл формулы Ф. Ницше указывает П. Тиллих. После О. Шпенглера вплоть до наших дней стало обычным утверждение, что система ценностей западного общества претерпевает глубокий кризис и это в частности проявляется в процессах дегуманизации общества. То инобытийное изменение, которое обозначено как потеря бытия в самопонимании человека при переходе к деятельному самопониманию (о чем говорилось в гл.2 и 3), совпадает с периодом кризиса ценностей западного общества. Поскольку этот кризис сопровождается дистанцированием человека по отношению к ценностям, постольку они стали познаваемы из различных методологических или философских позиций. Так стало возможно появление аксиологий. То, что процесс потери бытийного самопонимания совпадает с кризисом ценностей, указывает на связь этих процессов. Условия бытия ценностного отношения присутствуют в изменениях человеческого существования. В каком смысле можно вести речь о всегда присутствующих в ценностном отношении моментах его понимания из человеческого существования? Этот вопрос касается не происхождения ценностей, не качеств человека, определяющих ценностные значения, а это вопрос об онтологической форме, которую задает ценностному отношению взаимосвязь существования человека с совершаемой им деятельностью.

Необходимость учета человеческого существования, бытия субъективного «я» в ценностном отношении была осознана не только в философской антропологии и экзистенциализме. Философы, стремящиеся выявить общие тенденции познания ценностей из анализа логики становления и развития теорий ценностей, также приходили к выводу о значении человеческого существования в определении ценностного отношения. Так, Э. Трельч, обобщая историю развития аксиологических учений второй половины XIX века и начала XX века, критикует эти учения из-за игнорирования живого человеческого «я» и ориентации на абстрактно понимаемое «я», безразличное к какому бы то ни было человеческому существованию. Э. Трельч пишет, что из «неприступного, изолированного и пустого сознания «я» приходят только к остроумным выдумкам или тавтологическим пустым утверждениям, к спорам о том, находится ли ценность в предмете или субъекте, или в отношении их друг к другу, является ли ценность ощущением, восприятием или состоянием и субъективной реакцией, основана ли она на суждении о существовании или несуществовании, мгновенна она или константна, относительна или объективна, происходит ли она из чувственного воления, представления или даже из особого психического элемента, случайна ли она, лична или сверхлична и т.д.» [ 15]. Все эти трудности с точки зрения Э. Трельча, можно преодолеть, если «я» мыслить в духе лейбницевой монады как человеческой монады. Тогда «я» будет наполнено жизнью, само собой разумеющейся собственной субъективностью, а не абстрактной характеристикой субъектности. Индивидуальность «должна служить центральным пунктом именно в теории ценностей» [ 16]. Показательно, что эти мысли высказывает не «чистый» философ и не экзистенциалист, а мыслитель-культуролог, выявляющий обозначенную им необходимость из собственной логики развития аксиологических концепций. Изменилась ли радикально ситуация в познании ценностей в смысле учета значения экзистенциального их понимания и создания содержательной аксиологии? Обобщающие работы Л.Н. Столовича и М.С. Кагана показывают, что экзистенциальный аспект понимания ценностей не получил развития. М.С. Каган выделяет особо экзистенциальные ценности. Но проблема состоит в том, чтобы выявить экзистенциальный аспект ценностного отношения человека к действительности, а следовательно, показать присутствие экзистенциального смысла в любом значении, претендующем стать ценностным.

Ценностное отношение как предмет познавательной деятельности может исследоваться в социологическом, психологическом, идеологическом, семиотическом, логическом, культурологическом, педагогическом и экзистенциальном аспектах. Ценностное отношение изучается преимущественно в субъект-объектной схеме, где возникновение ценностного значения и специфика самой «ценностности» выводятся либо из особенностей субъекта, либо из особенностей объекта, либо из функциональных свойств самого процесса взаимодействия субъекта и объекта. Такой подход соответствует господствующей в современном познании деятельностной парадигме.

Экзистенциальный аспект ценностного отношения указывает на смысл уникальности человеческого существования в определении значения того, что становится ценностью. Это подразумевает совпадение смысла человеческого существования и значения существования предмета, становящегося ценностью. Если мир мыслить существующим в присутствии существа, имеющего понятие о ценности мира, то это существо по необходимости вместе с ценностным значением и в понятии о нем понимает и существование и собственное сосуществование с миром. Для определения специфики экзистенциального аспекта ценностного отношения и с учетом обособления познавательного отношения следует взглянуть на экзистенциальное предпонимание существования извне, но удерживая признак его уникальной первооткрытости бытию. Как уже было определено в гл.1 §1, понимание — это недифференцируемая целостность всех познавательных способностей человека, охватывающая непредметную сферу сознания и превращающая любое предметное значение в смысл проявления этой целостности. Наделение таким смыслом предметных значений есть необходимое условие и признак ценности.

Экзистенциальный аспект ценностного отношения предполагает самоопределение человеческого существования посредством символов, выполняющих функцию указания на смысл со-бытия «я существую» и существования предмета, становящегося ценностью. Исходно следует предполагать, что предмет до этого самоопределения есть неопределенность значений существования вещей или всего сущего, существ или знаков, идей или психических состояний и т.д., то есть это значение ничто как незначимость мира.

Эти характеристики экзистенциального аспекта ценностного отношения указывают на его онтологическую форму. И она подлежит дальнейшему анализу с учетом определенных выше особенностей связи познавательного и ценностного отношения, различия значения и смысла, логической общезначимости и ценности.

Примечания

[1] Кант И. Сочинения: В 6 т. М., 1966. Т.5. С.485.
[2] Левинас Э. Время и другой. Гуманизм другого человека. М., 1999. С.126.
[3] Гадамер Г. Истина и метод. М., 1988. С.135.
[4] Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С.56.
[5] Хайдеггер М. Время и бытие. М., 1993. С.212.
[6] См.: Ивин А.А. Логика норм. М., 1973. С.112-114.
[7] Юм Д. Сочинения: В 2 т. М., 1996. Т.1. С.510-511.
[8] Фуко М. Слова и вещи. М., 1994. С.349.
[9] См., например: Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры. Синергетика социального прогресса. Курс лекций. М., 1995.
[10] См.: Кинг А., Шнайдер Б. Первая глобальная революция // Римский клуб (сост. Д.Н. Гвишнани, А.И. Колчин, Е.В. Нетесова, А.А. Сейтов). М., 1997.
[11] Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988. С.270.
[12] Делез Ж. Логика смысла. М., Екатеринбург, 1998. С.49.
[13] Кант И. Сочинения: В 6 т. М, 1965. Т.4. Ч.1. С.223.
[14] Шелер М. Избранные произведения. М., 1994. С.386.
[15] Трельч Э. Историзм и его проблемы. М., 1994. С.175.
[16] Там же. С.175.

Поросёнков С.В.,

Монография: «Существование и деятельность в определении ценностного отношения»: год издания 2002, Пермь, изд-во Пермского гос. ун-та, 408 стр. С.В. Поросенков (кафедра философии Пермского государственного технического ун-та) Адрес: Пермь, 614002, ул. Веселая, д.1 — кв. 69 Поросенков Сергей Владимирович Email: [email protected]

См. также

УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ — МИР, СВОБОДА, СОЦИАЛЬНЫЙ ПРОГРЕСС, РАВНЫЕ ПРАВА, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДОСТОИНСТВО — ОСТРО НЕОБХОДИМО, ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ГОВОРИТ В УНИВЕРСИТЕТЕ ТюБИНГЕНА, ГЕРМАНИЯ

УНИВЕРСАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ — МИР, СВОБОДА, СОЦИАЛЬНЫЙ ПРОГРЕСС, РАВНЫЕ ПРАВА, ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ Достоинство —

ОЧЕНЬ НУЖНА, ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРЬ ГЕНЕРАЛЬНОГО СЕКРЕТАРЯ ТАБИНГЕНСКОГО УНИВЕРСИТЕТА, ГЕРМАНИЯ

Ниже приводится текст лекции Генерального секретаря Кофи Аннана о глобальной этике под названием «Есть ли у нас все еще универсальные ценности?», Прочитанной сегодня в Тюбингенском университете, Германия:

Позвольте мне прежде всего поблагодарить профессора Кюнга — не только за это очень любезное вступление, но и за то, что я пригласил меня сюда прочитать эту лекцию.Я был глубоко тронут, когда восемнадцать месяцев назад в Берлине он вручил мне записку с просьбой сделать это в качестве подарка ему на день рождения в любое время после его 75-летия 19 марта 2003 года.

Как ты знаешь, дорогой Ганс, я не собирался заставлять тебя так долго ждать подарка на день рождения. Я надеялся оказаться здесь 30 апреля. Давление мировых событий сделало это невозможным, но теперь я здесь. И все же я не могу думать об этой лекции как о моем подарке вам. Это вы оказываете мне большую честь, прося меня выступить на вашем домашнем поле по теме — глобальной этике, — о которой вы думали так же глубоко, как и все в наше время.

В самом деле, теперь я понимаю, что название, которое я выбрал для своей лекции, может даже показаться вам немного оскорбительным. Когда кто-то так подробно и вдохновляюще написал об универсальных ценностях, как вы, мне кажется довольно неуместным сразу же войти в ваш Global Ethics Foundation и задаться вопросом, есть ли у нас вообще такие вещи!

Позвольте мне избавить вас от каких-либо ожиданий и прямо сейчас сказать, что мой ответ — да! Ценности мира, свободы, социального прогресса, равноправия и человеческого достоинства, закрепленные в Уставе Организации Объединенных Наций и во Всеобщей декларации прав человека, не менее актуальны сегодня, чем тогда, когда более полувека назад эти документы были составлен представителями самых разных народов и культур.

И они не были реализованы в реальном человеческом поведении в то время более полно, чем сейчас. Эти великие документы выражали оптимистическое видение, а не описание существующих реалий. Не будем забывать, что среди государств, которые разработали и подписали их, был Советский Союз, находившийся в разгаре сталинского террора, а также несколько непокорных колониальных держав.

Ценности наших основателей до сих пор полностью не реализованы. Увы, это далеко не так. Но сегодня они получили гораздо большее признание, чем несколько десятилетий назад.Всеобщая декларация, в частности, была принята в правовых системах по всему миру и стала ориентиром для людей, которые жаждут прав человека в каждой стране. Мир стал лучше, и Организация Объединенных Наций внесла важный вклад.

Но универсальные ценности также необходимы в наш век глобализации более остро, чем когда-либо прежде.

Каждое общество должно быть связано общими ценностями, чтобы его члены знали, чего ожидать друг от друга, и иметь некоторые общие принципы, с помощью которых можно управлять своими различиями, не прибегая к насилию.

Это верно как для местных, так и для национальных сообществ. Сегодня, когда глобализация сближает нас всех, и на нашу жизнь почти мгновенно влияют вещи, которые люди говорят и делают на дальнем конце света, мы также чувствуем необходимость жить как глобальное сообщество. И мы можем сделать это, только если у нас есть глобальные ценности, которые объединяют нас.

Но недавние события показали, что мы не можем принимать наши глобальные ценности как должное. Я чувствую большую тревогу во всем мире по поводу того, что ткань международных отношений может начать распадаться и что сама глобализация может оказаться под угрозой.

Глобализация принесла большие возможности, но также принесла много новых стрессов и дислокаций. Против этого есть обратная реакция — именно потому, что мы не справились с этим в соответствии с универсальными ценностями, в которые мы заявляем, что верим.

Во Всеобщей декларации мы провозгласили, что «каждый имеет право на уровень жизни, необходимый для здоровья и благополучия его самого и его семьи, включая питание, одежду, жилье, медицинское обслуживание и необходимые социальные услуги».

Всего три года назад в Декларации тысячелетия все государства подтвердили определенные фундаментальные ценности как «важные для международных отношений в двадцать первом веке»: свободу, равенство, солидарность, терпимость, уважение к природе и совместную ответственность. Они приняли практические, достижимые цели — цели в области развития, сформулированные в Декларации тысячелетия, — чтобы облегчить бич крайней нищеты и сделать такие права, как образование, базовое медицинское обслуживание и чистую воду, реальностью для всех.

Многие миллионы людей в современном мире все еще далеки от осуществления этих прав на практике.Это можно было бы изменить, если бы правительства как богатых, так и бедных стран выполняли свои обязательства. Тем не менее, через три года после принятия Декларации тысячелетия наше внимание сосредоточено на вопросах войны и мира, и мы рискуем забыть об этих торжественных обязательствах по соблюдению основных прав человека и человеческих потребностей.

Глобализация сблизила нас в том смысле, что на всех нас влияют действия друг друга, но не в том смысле, что мы все разделяем блага и бремя.Вместо этого мы позволили ему еще больше разлучить нас, увеличивая неравенство в богатстве и власти как между обществами, так и внутри них.

Это издевательство над общечеловеческими ценностями. Неудивительно, что в результате ответной реакции эти ценности подверглись нападкам именно в тот момент, когда они нам больше всего нужны.

Независимо от того, смотрите ли вы на мир и безопасность, на торговлю и рынки или на социальные и культурные отношения, нам кажется, что мы находимся в опасности жить в эпоху взаимного недоверия, страха и протекционизма — эпоху, когда люди вместо этого обращаются к самим себе. разворачиваться вовне, чтобы обмениваться друг с другом и учиться друг у друга.

Разочаровавшись в глобализации, многие люди отступили к более узким интерпретациям сообщества. Это, в свою очередь, приводит к конфликту систем ценностей, которые побуждают людей исключать некоторых из своих собратьев из сферы их сочувствия и солидарности, потому что они не разделяют одни и те же религиозные или политические убеждения, культурное наследие или даже цвет кожи.

Мы видели, какие катастрофические последствия могут иметь такие партикуляристские системы ценностей: этнические чистки, геноцид, терроризм и распространение страха, ненависти и дискриминации.

Итак, пришло время подтвердить наши универсальные ценности.

Мы должны решительно осудить хладнокровный нигилизм нападений, подобных тем, что совершили Соединенные Штаты 11 сентября 2001 года. Но мы не должны позволить им спровоцировать «столкновение цивилизаций», в котором миллионы людей из плоти и крови существа становятся жертвами битвы между двумя абстракциями — «исламом» и «западом» — как будто исламские и западные ценности несовместимы.

Это не так, как первыми скажут вам миллионы набожных мусульман, живущих здесь, в Германии, и в других местах на Западе.Тем не менее, многие из этих мусульман сейчас становятся объектами подозрений, преследований и дискриминации, в то время как в некоторых частях исламского мира любой, кто связан с Западом или западными ценностями, подвергается враждебности и даже насилию.

Перед лицом такой проблемы мы можем подтвердить универсальные ценности только в том случае, если мы готовы тщательно обдумать, что мы подразумеваем под ними и как мы можем действовать в соответствии с ними.

Это означает, что мы также должны четко понимать, чем они не являются. И одна вещь, которая должна быть ясна, — это то, что действительность универсальных ценностей не зависит от их повсеместного соблюдения или применения.Этические кодексы всегда являются выражением идеала и стремления, стандартом, по которому можно судить о моральных недостатках, а не рецептом, гарантирующим, что они никогда не возникнут.

Отсюда следует, что никакая религия или этическая система никогда не должна быть осуждена из-за моральных проступков некоторых из ее приверженцев. Если я, например, христианин, не хотел бы, чтобы моя вера была оценена действиями крестоносцев или инквизиции, я должен был бы очень осторожно судить о чьей-либо вере по действиям, которые несколько террористов могут совершить от ее имени. .

Кроме того, наши универсальные ценности требуют от нас признания человеческих характеристик, как хороших, так и плохих, которые у нас есть общие со всеми нашими собратьями, и проявлять такое же уважение к человеческому достоинству и чуткости в людях из других сообществ, которых мы ожидаем. их, чтобы показать нашим.

Это означает, что мы всегда должны быть готовы позволить другим людям определять свою идентичность, а не настаивать на их классификации, пусть даже из лучших побуждений, по нашим собственным критериям. Если мы искренне верим в права личности, мы должны признать, что чувство идентичности человека почти всегда связано с чувством принадлежности к одной или нескольким группам — иногда концентрическим, иногда пересекающимся.

Следовательно, права человека включают право сопереживать и выражать солидарность с другими людьми, разделяющими тот или иной аспект личности этого человека.

И это, в свою очередь, должно повлиять на то, как мы определяем гражданские обязательства в каждом из наших национальных сообществ. Мы не должны заставлять людей отмежеваться от судьбы своих единоверцев или этнических родственников, которые являются гражданами других государств.

Мусульман, например, не следует оскорблять или преследовать за то, что они идентифицируют себя с палестинцами, иракцами или чеченцами, что бы вы ни думали о национальных претензиях и обидах этих народов или о методах, используемых в их имени.И независимо от того, насколько сильно некоторые из нас могут относиться к действиям государства Израиль, мы всегда должны проявлять уважение к праву израильских евреев жить в безопасности в границах своего собственного государства, а также к праву евреев повсюду на дорожат этим государством как выражением своей национальной самобытности и выживания.

Но если неправильно осуждать конкретную веру или набор ценностей из-за действий или заявлений некоторых из их приверженцев, то также должно быть неправильным отказываться от идеи, что определенные ценности универсальны только потому, что некоторые люди не кажутся принять их.В самом деле, я бы сказал, что именно наличие таких отклонений заставляет нас отстаивать и поддерживать общие ценности. Мы должны иметь возможность сказать, что определенные действия и убеждения не просто противоречат нашей собственной морали, но должны быть отвергнуты всем человечеством.

Конечно, наличие таких общих ценностей не решает всех проблем и не исключает возможности для разных обществ решать их по-разному.

Мы все можем быть искренне привержены ненасилию и уважению к жизни, но при этом не согласны с тем, законно ли лишать жизни тех, кто сам отнял жизнь, или применять насилие для защиты невиновных, когда насилие применяется против их.

Мы все можем быть искренне привержены солидарности с другими людьми и справедливому экономическому порядку, но при этом не можем прийти к согласию, какая политика будет наиболее эффективной в установлении этого порядка.

Мы все можем быть глубоко привязаны к терпимости и правдивости, но все же не согласны с тем, насколько терпимо мы должны относиться к государствам или системам, которые кажутся нам нетерпимыми и неправдивыми.

И мы все можем быть искренне привержены равноправию и партнерству между мужчинами и женщинами, не договариваясь о том, насколько сильно должны быть дифференцированы социальные роли мужчин и женщин, и является ли ответственность общества обеспечивать неприкосновенность брачных уз. .

По всем таким вопросам мы должны ожидать, что разногласия сохранятся еще долгое время — между обществами и внутри них. Функция универсальных ценностей заключается не в устранении всех таких различий, а в том, чтобы помочь нам управлять ими при взаимном уважении, не прибегая к взаимному разрушению.

Терпимость и диалог необходимы, потому что без них невозможен мирный обмен идеями и невозможно прийти к согласованным решениям, позволяющим различным обществам развиваться по-своему.

Те общества, которые считают себя современными, должны признать, что современность не порождает автоматически толерантность. Даже искренние либералы и демократы иногда могут быть в высшей степени нетерпимыми к другим взглядам. Всегда нужно остерегаться подобных соблазнов.

Со своей стороны, общества, которые уделяют большое внимание традициям, должны признать, что традиции выживают лучше всего не тогда, когда они жесткие и неизменные, а когда они живы и открыты новым идеям изнутри и извне.

Также может быть правдой, что в долгосрочной перспективе терпимость и диалог в обществе лучше всего гарантируются посредством определенных институциональных механизмов, таких как многопартийные выборы или разделение властей между законодательной, исполнительной и судебной властями.

Но эти договоренности — средства для достижения цели, а не самоцель. Ни одно общество не должно считать, что, поскольку оно сочло их полезными, оно имеет абсолютное право или обязательство навязывать их другим. Каждому обществу должно быть предоставлено пространство не для искажения или подрыва универсальных ценностей, а для их выражения, отражающего его собственные традиции и культуру.

Ценности существуют не для того, чтобы служить философам или теологам, но чтобы помочь людям жить своей жизнью и организовывать свои общества. Итак, на международном уровне нам нужны механизмы сотрудничества, достаточно сильные, чтобы настаивать на универсальных ценностях, но достаточно гибкие, чтобы помочь людям реализовать эти ценности способами, которые они действительно могут применить в своих конкретных обстоятельствах.

В конце концов история будет судить нас не по тому, что мы говорим, а по тому, что мы делаем. Те, кто громче всех проповедует определенные ценности, такие как ценности свободы, верховенство закона и равенство перед законом, имеют особую обязанность жить в соответствии с этими ценностями в своей жизни и в своем собственном обществе и применять их в своей жизни. тех, кого они считают своими врагами, а также своими друзьями.

Необязательно проявлять терпимость к тем, кто разделяет ваше мнение или чье поведение вы одобряете. Когда мы злимся, нам больше всего нужно применять наши провозглашенные принципы смирения и взаимного уважения.

И мы никогда не должны довольствоваться тем, что есть. Состояние мира этого не позволяет.

В нашем собственном случае, в Организации Объединенных Наций, мы иногда испытываем искушение заявить о своей очевидной полезности и актуальности для мира и обвинить наши государства-члены в том, что они не используют более эффективно такое ценное учреждение.Но этого недостаточно.

Нам необходимо сделать все, что в наших силах, чтобы улучшить Организацию Объединенных Наций, то есть сделать ее более полезной для народов мира, во имя которых она была основана, и более образцовой в применении универсальных ценностей, которые, как утверждают все ее члены, принимают .

Это означает, что мы должны быть более эффективными во многих аспектах нашей работы, особенно в том, что мы делаем для поощрения и защиты прав человека.

Права человека и универсальные ценности почти синонимы — до тех пор, пока мы понимаем, что права не существуют в вакууме.Они влекут за собой соответствующий набор обязательств, и обязательства имеют смысл только тогда, когда есть возможность их выполнить. «Должное подразумевает, может».

Итак, как я могу ответить на провокационный вопрос, который я взял за титул? У нас все еще есть универсальные ценности? Да, есть, но мы не должны принимать их как должное.

Их нужно тщательно продумать.

Их нужно защищать.

Их нужно усилить.

И мы должны найти в себе волю жить согласно ценностям, которые мы провозглашаем — в нашей частной жизни, в наших местных и национальных обществах и в мире.

Большое спасибо.

* *** *

Человеческие ценности и справедливость в человеческих отношениях

• Ценность в отношениях: — Человек — социальное животное. «Я» — это потребность в отношениях с другим. Находясь в отношениях, мы чувствуем друг друга. Эти чувства нельзя заменить никакими материальными или физическими вещами. Эти чувства являются определенными, и эти чувства являются ценностями в отношениях. Чтобы развить ценности в отношениях, мы должны развить понимание справедливости.Когда мы обеспечиваем чувство правильного суждения в отношениях, мы учимся распознавать отношения и учимся их выполнять.

• Правосудие: — Просто определенная справедливость — это признание того, что чувства являются определенными в отношениях, выполнение отношений и правильная оценка выполнения, что приводит к взаимному счастью. Таким образом, справедливость состоит из четырех элементов; признание ценностей или определенной природы чувств, реализация, оценка и обеспечение взаимного счастья.Когда все эти четыре элемента обеспечены, справедливость обеспечена. Главный показатель справедливости — взаимное исполнение.

• Справедливость в человеческих отношениях: — Европейская традиция издавна считала справедливость одной из высших человеческих ценностей, даже самой высокой (например, Сократ и Платон). Потому что юриспруденция (оптимально) основана на самом широком рассмотрении. К ним относятся правильное и неправильное, хорошее или плохое, обвинение (ответственность) или невиновность, и институты, осуществляющие правосудие, принимают во внимание прошлые события, поведение, мотивы, намерения, личные и социальные изменения, а также обстоятельства, обуславливающие все это. трудно дать удовлетворительное определение и, конечно, не может быть сформулировано в конкретных терминах.

Он основан на справедливости, где равенство каждого человека перед законом является основополагающим. Как таковая, это социальная ценность, поскольку она направлена ​​на разрешение и уменьшение конфликтов, руководствуясь принципами заботы и ненасилия. Цель достижения социальной справедливости для воспринимаемого общего блага (какой бы неэффективной или неправильной с точки зрения текущих стандартов), безусловно, имеет давнюю предысторию как центральная идея во всех человеческих обществах. Классическая греческая идея справедливости в конечном итоге породила идею «права человека», впервые формализованную в Хартии Женевской конвенции 1948 года, которая постоянно развивается и расширяется.Справедливость по человеческим ценностям также имеет широкое политическое значение, например, в стремлении к эгалитаризму в политической демократии и других системах правления. Таким образом, справедливость — это главная человеческая ценность, охватывающая большинство аспектов общественной жизни.

Справедливость выражается во всех формах человеческого интереса и заботы о живой природе, в том числе, очевидно, о людях, но при этом, несомненно, остается идеалом, к которому нужно стремиться в интересах душевного покоя и любви. По отношению к другим это можно позитивно реализовать, например, через защиту, осмотрительность, понимание реальных потребностей и сочувствие и т. Д.и, таким образом, во всех формах социальной деятельности, которые защищают и укрепляют личную неприкосновенность людей. Таким образом, права человека — это обязанности, которые мы несем по отношению к другим людям, чтобы причинить физический, эмоциональный или иной вред.

Многие люди считают прощение своих врагов или обидчиков высокой моральной ценностью, чем-то «истинно человечным». Оскар Уайльд сказал: «Не поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы они поступали с вами, потому что им это может не нравиться». Это означает, что не делайте себя мерой того, что есть добро, но принимайте во внимание других, их потребности, индивидуальность, в которой они могут сильно отличаться от вас.Другими словами, хороший поступок — это действие, совершенное по доброй воле, что означает, что мы пытаемся делать то, что, по нашему мнению, все сочтут правильным (то есть по принципу, который будет применяться в каждом подобном случае). Говоря современным языком, это означает, что мы не должны принимать религиозную веру в какие-либо заповеди или библейские заповеди как основу своих действий, за исключением тех случаев, когда заповедь такова, что вы можете честно сказать, что она выражает общечеловеческую ценность. Именно это рассуждение, а не вера, должно быть проверкой добродетели намерений.

Однако что является общечеловеческой ценностью, которую труднее всего определить применительно к любой данной ситуации? Не все согласятся с тем, что нужно прощать правонарушителей, независимо от того, что они сделали, признают ли они свою вину и выказывают раскаяние или сделали бы то же самое снова, если бы могли. Для большинства людей прощение может зависеть от раскаяния виновной стороны, и даже в этом случае далеко не все будут рассматривать это как право прощать определенные преступления.Это показывает, что человеческие ценности не могут быть фиксированными или неизменными «универсальными» заповедями, поскольку в каждом случае применения ценности (или игнорирования) на практике многие ситуации, конкретные обстоятельства неизбежно участвуют в принятии моральных решений.

границ | Связь между человеческими ценностями и воспринимаемыми характеристиками ситуации в повседневной жизни

Введение

В своей знаменитой формуле B = f (P, E) Левин (1939) предположил, что поведение (B) является функцией человека (P) и окружающей среды (E).Точнее, поведение является функцией характеристик человека и его или ее субъективного опыта в окружающей среде, но не обязательно определяется объективными аспектами окружающей среды. Хотя было проведено множество исследований того, как личностные черты или различия в физической среде связаны с поведением, на сегодняшний день субъективный опыт ситуации в основном игнорируется (Rauthmann et al., 2014). Одна из основных причин может заключаться в том, что, хотя существует множество широко распространенных таксономий (например,g., Большая пятерка) для улавливания индивидуальных различий в личностных качествах; отсутствует обобщенная и общепринятая таксономия, отражающая индивидуальные различия в жизненном опыте. Однако в последние годы исследование различий в субъективных переживаниях ситуаций становится все более популярным, и поэтому были опубликованы различные инструменты для измерения так называемых характеристик ситуации (см. Обзор Horstmann et al., 2017). Эта новая разработка позволяет нам получить более точную и полную картину человеческого поведения в зависимости от индивидуальных различий, таких как личностные черты или мотивационные ориентации, а также субъективный жизненный опыт.В настоящей работе делается попытка предоставить доказательства того, как основные мотивационные ориентации (то есть модель базовых человеческих ценностей Шварца) соотносятся с субъективным ситуационным опытом (то есть с ситуативными 8 АЛМАЗАМИ) и с поведением в повседневной жизни. Использование метода реконструкции дня (DRM; Kahneman et al., 2004) позволяет нам получать информацию о деятельности и контактах людей в повседневной жизни, а также о том, как они субъективно пережили эти ситуации. Наше исследование продвигает предыдущие исследования того, как ценности соотносятся с ситуативными факторами, за счет использования нового подхода к измерению психологических аспектов ситуаций.В следующем разделе мы представим концепции и обсудим теоретические предположения о связи между ценностями и субъективным ситуационным опытом.

Ценности — это абстрактные и независимые от контекста представления о том, чего люди хотят достичь в жизни, например о власти. Ценности — это мотивационные цели, которые относятся к желаемым конечным состояниям (Schwartz, 1992). Существует множество ценностей, и каждый человек одновременно придерживается множества ценностей, различающихся по важности (Schwartz, 1992; Bardi and Schwartz, 2003).На протяжении десятилетий вокруг ценностей возникло множество различных конструкций и теорий (например, модель идеологии равенства и свободы, предложенная Рокичем, 1973). На сегодняшний день наиболее известной из них является модель базовых ценностей, предложенная Шварцем (1992). Допущения модели были тщательно изучены на различных выборках и в более чем 70 странах (Schwartz and Rubel, 2005). Шварц предложил 10 основных человеческих ценностей, которые различаются по лежащей в их основе мотивационной основе: доброжелательность, универсализм, конформизм, безопасность, традиции, сила, достижения, гедонизм, стимуляция и самоуправление.

Одной из ключевых особенностей модели являются подробные предположения о взаимосвязи между ценностями, то есть совместимости и конфликте между ценностями. Эти конфликты и совместимость между ценностями можно смоделировать в виде круговой структуры, представляющей мотивационный континуум. В этой циркумплексной модели ценности, которые являются дополнительными, представляют совместимые мотивационные ориентации, в то время как ценности на другом конце круга представляют противоположные мотивационные ориентации. Чем дальше от круга расположены две ценности, тем более непохожи их основные мотивы (Schwartz, 1992).В рамках этого мотивационного континуума 10 первоначально предложенных ценностей можно далее разделить на 19 более узко определенных ценностей (Schwartz et al., 2012) или сгруппировать в четыре конструкции более высокого порядка на основе двух основных измерений.

Первое измерение — это измерение самопревосхождения , измерение (SET). Самоусовершенствование в основном состоит из достижения ценностей и власти, а также некоторой части гедонизма. Люди, которые ценят самосовершенствование, считают, что, например, успех, а также проявление компетентности важны в жизни.По другую сторону этой политики находятся ценности самопревосхождения, а именно доброжелательность и универсализм. Люди, которые ценят самопревосхождение, считают, что, например, важно равенство и забота о других.

Второе измерение — это измерение сохранения открытости для изменения (OC). Ценности самонаправления и стимулирования формируют измерение открытости к изменениям; поэтому люди, ценящие открытость к изменениям, придают большое значение творчеству, свободе и самоопределению.По другую сторону этой политики находится измерение сохранения, состоящее из соответствия, безопасности и традиций. Люди, которые ценят охрану окружающей среды, считают, что важно, например, поддерживать статус-кво и жить в безопасных условиях. Хотя два полюса каждого измерения относятся к противоположным ценностям, само измерение концептуализируется как независимое, например, человек, оценивающий самопревосхождение, не обязательно ценит открытость к изменениям.

Кроме того, существуют некоторые основные предположения о ценностях.Помимо прочего, предполагается, что они выходят за рамки конкретных действий и ситуаций, и в то же время они являются стандартами, которые используются для оценки людей и событий (Schwartz, 1992). Первое предположение подразумевает, что ценности представляют собой мотивационные цели, которые важны независимо от конкретной задачи или ситуационных факторов. Например, человек, который озабочен защитой природы (часть ценности универсализма), должен стараться действовать экологически чистыми (по крайней мере, до некоторой степени) дома, но также в общественных местах или на рабочем месте.Второе предположение подразумевает, что ценности используются для оценки ситуаций и их возможностей, а также последствий на основе индивидуальных ценностей. В совокупности эти предположения предполагают, что ситуации, с которыми люди сталкиваются в повседневной жизни, в целом оцениваются на основе индивидуальных ценностей, и, независимо от конкретных факторов, все встречающиеся ситуации должны оцениваться с использованием одного и того же значения. Предыдущие исследования изучали, как ценности соотносятся с ситуативными аспектами (например, в совместной задаче принятия решений оценка самопревосхождения была связана с совместным поведением, Sagiv et al., 2011). Однако ни в одном из этих исследований не было измерено воспринимаемых субъективных ситуационных различий с использованием достоверного и стандартизированного инструмента. К счастью, недавно была разработана таксономия, которая позволяет нам измерять субъективные различия и фиксировать психологически значимые аспекты ситуации, как показано ниже.

Исследования, посвященные изучению ситуационных факторов, часто сосредоточены на ситуации в целом, например, на построении ситуаций (Tversky and Kahneman, 1981), значимости стимулов (e.g., Wit and Kerr, 2002), межличностное общение (например, Tazelaar et al., 2004) и размер группы (например, Brewer and Kramer, 1986; De Cremer and Leonardelli, 2003). Например, исследования, изучающие эффект свидетеля, манипулировали объективными различиями (т. Е. Количеством присутствующих людей), чтобы изучить различия в поведении. Хотя результаты показывают различия в поведении в зависимости от манипуляции, то есть в зависимости от объективных различий в ситуации, результаты не позволяют сделать выводы о различиях в субъективном восприятии ситуации.В зависимости от исследовательского вопроса изучение субъективного ситуационного опыта иногда может быть неуместным. Однако для полной оценки и понимания того, как люди действуют и чувствуют, необходимо измерение ситуаций, которые они субъективно переживают (Benet-Martínez et al., 2015).

В последние десятилетия для измерения ситуаций было разработано множество таксономий ситуаций. Однако до настоящего времени ни один из них не получил широкого признания (например, Moos, 1973; Van Heck et al., 1994; Kelly, 2003). Поэтому, вопреки оценке личностных качеств, до сих пор нет единого мнения о том, как определять и оценивать ситуации (например,г., Хоган, 2009; Rauthmann et al., 2015a). Большинство подходов основаны на теоретических предпосылках, согласно которым любая данная ситуация может быть описана с использованием трех аспектов, а именно подсказок , характеристик, и классов . Сигналы относятся к физическим стимулам, которые можно объективно количественно оценить в конкретной ситуации, например, сколько людей присутствует или какие объекты присутствуют. Как правило, люди должны договориться о сигналах ситуации, например, либо в комнате есть стол, либо его нет.Реплики — это наиболее часто задаваемые аспекты ситуаций в психологических исследованиях (например, присутствуют ли другие люди или нет). Характеристики используются для описания психологических аспектов ситуаций (например, пугающей ситуации). Характеристику ситуации не следует путать с общей эмоциональной оценкой ситуации человеком в этой ситуации. Например, люди могут согласиться с тем, что ситуация отрицательная, но специфической аффективной реакцией может быть беспокойство, гнев или грусть. Классы относятся к группам ситуаций, которые сгруппированы вместе на основе сходных сигналов или характеристик, которые используются для описания этих ситуаций. Например, «встреча с друзьями» и «обучение классу» можно сгруппировать в класс «социальная ситуация», хотя есть различия в сигналах и характеристиках.

С психологической точки зрения, характеристики ситуаций могут быть наиболее интересными аспектами ситуаций, поскольку они измеряют психологическое (субъективное) значение воспринимаемых ситуационных сигналов (Rauthmann et al., 2014). Следовательно, они могут быть лучшими предсказателями поведения, чем объективные ситуационные сигналы. Sherman et al. (2013) показали, что ситуации с похожими характеристиками вызывают подобное поведение независимо от сигналов ситуации. Недавно Rauthmann et al. (2014) предположили, что характеристики ситуаций могут быть отражены в скупой таксономии, которую можно использовать для классификации и сравнения ситуаций. На основе одного часто используемого показателя ситуационных характеристик (например, Riverside Ситуационная Q-сортировка; Wagerman and Funder, 2009) они выделили восемь основных характеристик ситуации: Ситуационные 8 АЛМАЗОВ.Эти измерения: долг, интеллект, невзгоды, совокупление, позитивность, негативность, обман и социальность. Долг показывает, в какой степени ситуация воспринимается как содержащая работу, выполнение задач, принятие решений и выполнение обязанностей. Интеллект определяет, в какой степени ситуация воспринимается как содержащая интеллектуальные и когнитивные требования, а также возможности проявить интеллектуальное мастерство. Судьба показывает, в какой степени ситуация воспринимается как содержащая проблемы, угрозы, конфликты и критику.Спаривание показывает, в какой степени ситуация воспринимается как содержащая возможности для секса, любви и романтики, то есть поиска или сохранения потенциальных партнеров. Позитивность показывает, насколько ситуация воспринимается как приятная, легкая, ясная и приятная. Негативность отражает то, в какой степени ситуация воспринимается как содержащая возможности для возникновения любых негативных чувств (например, разочарования, гнева и т. Д.). Обман показывает, насколько ситуация воспринимается как содержащая возможности для предательства, обмана и вражды.Социальность фиксирует, в какой степени ситуация воспринимается как содержащая возможности для общения, формирования отношений и межличностного тепла. Ситуационная восьмерка возникла как измерения, по которым разные оценщики ( in situ и ex situ ) в основном согласились, показывая, что даже если сами люди на самом деле не пережили ситуацию, они пришли к соглашению о том, как охарактеризовать ситуацию по измерениям (Rauthmann и др., 2014).

8 АЛМАЗОВ также связаны с ситуационными сигналами, например.g., работа характеризовалась высокой нагрузкой и негативностью, а также низкой позитивностью (Rauthmann et al., 2014). Кроме того, 8 АЛМАЗОВ связаны с широким спектром самооценки поведения, например, конкурентоспособное поведение положительно связано с опытом обмана и отрицательно — с социальностью (Rauthmann et al., 2014). Несмотря на свою короткую историю, 8 АЛМАЗОВ получили широкое распространение. Например, Браун и Ратманн (2016) исследовали взаимосвязь между возрастом и характеристиками ситуации, показав, что модели среднего уровня связаны с возможностями и ограничениями в разном возрасте (например,g., пик долга приходится на людей в возрасте от 40 лет, что можно считать этапом, в котором работа и уход за семьей являются обычным делом). Серфасс и Шерман (2015) собрали и оценили информацию о ситуации, представленную в твитах Twitter, в течение двух недель. Они обнаружили, что в обычное рабочее время (с 9:00 до 17:00) информация в твитах описывала ситуации с высокой долей ответственности, а пик социальной активности приходился на поздний полдень и ранний вечер. В целом количество твитов, описывающих обманчивые или неприятные ситуации, было низким.В соответствии с их выводом Guillaume et al. (2016) сравнили ситуационный опыт в разных культурах, обнаружив, что в среднем люди во всем мире вечером испытывают похожие и в основном приятные ситуации. Полезность рассмотрения характеристик ситуации для исследования человеческого опыта была также показана в исследовании Коджана и Авсека (2017). Их результаты показывают, что ситуации с высоким уровнем позитива и интеллекта способствуют переживанию потока. Используя метод выборки опыта (ESM), Sherman et al.(2015) обнаружили, что 8 АЛМАЗОВ предсказывают поведение, не зависящее от личности. Их результаты показали, что, например, люди, которые в среднем сообщали о большем количестве обмана, демонстрировали менее честное поведение.

Недавнее исследование показало, что люди в основном согласны с характеристиками ситуаций (Rauthmann et al., 2014), и что в среднем 70% расхождений в переживаниях ситуаций обусловлены различиями между ситуациями. Однако это означает, что 30% дисперсии обусловлено индивидуальными различиями (Sherman et al., 2015), и было показано, что ситуации, переживаемые одним человеком с течением времени, как правило, более похожи друг на друга по сравнению с ситуациями, переживаемыми другими (Sherman et al., 2015). Например, люди, получившие высокие баллы по экстраверсии, чаще сталкивались с ситуациями с высоким уровнем социальной активности (Sherman et al., 2015). Другое исследование показало, что особенности построения ситуационных стимулов связаны с личностью (Todd and Funder, 2012). Взятые вместе, эти исследования показывают, что люди, по крайней мере частично, формируют свои жизненные ситуации, и поэтому их поведение может быть основано на субъективном опыте ситуаций.

Чтобы понять индивидуальные различия в восприятии ситуации, недавние исследования были в основном сосредоточены на личностных качествах (Rauthmann et al., 2014). Однако характеристики ситуаций часто отражают предполагаемые возможности и требования для возникновения различных эмоциональных, когнитивных и поведенческих результатов в ситуациях. Исследования показали, что ценности приводят к тому, что больше внимания уделяется информационным сигналам, которые согласуются с личными ценностями человека, или к риску их достижения (Crick and Dodge, 1994; Verplanken and Holland, 2002).Основываясь на этих выводах, кажется правдоподобным, что ценности также связаны не только с сигналами, но и с воспринимаемыми характеристиками ситуации, особенно с учетом того, что Шварц (1992) предположил, что ценности используются для оценки действий, политики и людей.

Существует два основных способа, которыми ценности могут относиться к переживанию ситуации: (1) посредством выбора ситуации и (2) посредством конструирования ситуации (Rauthmann et al., 2015b). Выбор ситуации означает, что люди сознательно или бессознательно ищут ситуации, которые соответствуют, например, их ценностям.Конструирование ситуации относится к различным субъективным интерпретациям ситуационных сигналов из-за индивидуальных различий. До настоящего времени не проводилось эмпирических исследований связи между ценностями и выбором ситуации или конструированием ситуации. Настоящая статья устраняет этот пробел в исследованиях, исследуя, как ценности соотносятся с характеристиками ситуаций в повседневной жизни.

Связь между ценностями Шварца и Большой пятеркой (Roccas et al., 2002; Fischer and Boer, 2015; Parks-Leduc et al., 2015), а также связь между Большой пятеркой и характеристиками ситуации (Rauthmann et al., 2014, 2015b). Экстраверсия была положительно связана с переживанием социальности и невзгод, а также положительно связана с самоуправлением, стимуляцией, гедонизмом, достижениями и властью. Ценности сохранения — безопасность, соответствие и традиции — были негативно связаны с экстраверсией. Открытость была положительно связана с интеллектом и универсализмом, самоуправлением и стимуляцией; в то время как это было отрицательно связано с ценностями сохранения и власти.Приятность была положительно связана с социальностью и ценностями самопревосхождения, конформизмом и традициями. Доброжелательность отрицательно связана с невзгодами и обманом, а также с ценностями открытости к изменениям и ценностями самосовершенствования. Добросовестность была положительно связана с долгом и общением, а также с достижениями, безопасностью и соответствием. Это было негативно связано с невзгодами, негативом и обманом, а также с универсализмом и стимуляцией. Невротизм был положительно связан с негативом и традициями, а отрицательно — с позитивом и достижениями.

Основываясь на этих и других выводах, а также на теоретических соображениях (т. Е. На замкнутой структуре ценностной модели), мы делаем несколько конкретных предположений о связи между ценностями и характеристиками ситуации.

Обязанность

Мы полагаем, что соответствие, традиции, безопасность, а также достижения положительно связаны с Долгом. На концептуальном уровне кажется правдоподобным, что конформизм особенно тесно связан с долгом. Соответствие влечет за собой стремление соблюдать правила и избегать ущемления социальных норм.Таким образом, мы предполагаем, что люди, которые ценят подчинение, с большей вероятностью попадут в ситуации, связанные с высокими обязанностями. Кроме того, достижения, а не власть, должны иметь прямое отношение к долгу. Испытание долга относится, например, к ориентированному на задачу мышлению и сосредоточению внимания на незначительных деталях, что на концептуальном уровне кажется более близким к оценке достижений (то есть демонстрации компетентности, амбициозности) по сравнению с властью (т.е. авторитетом, социальным престижем). Есть разные способы реализовать ценности достижений, и внимание к деталям или тщательная работа могут быть одним из способов продемонстрировать компетентность.Более того, исследования показали, что люди, которые ценят достижения, готовы учиться поздно вечером, хотя они уже хорошо подготовлены к экзамену. Такое поведение также может быть частью чувства долга к учебе.

Интеллект

Подобно открытости личностных качеств, мы предполагаем, что универсализм, а также стимуляция и самоуправление положительно связаны с интеллектом. На концептуальном уровне стимуляция и самоуправление кажутся более подходящими для интеллектуального измерения, т.е.е. люди могут активно искать ситуации, которые стимулируют и требуют творческого и независимого мышления (т. е. поиск интеллектуальной стимуляции). Поведение, которое было связано с саморегулированием и стимулированием, среди прочего, выходит из рутины, чтобы заняться какой-либо стимулирующей задачей или активно искать информацию для формирования мнения о текущих новостных темах. Оба поведения могут на концептуальном уровне быть связаны с ситуациями с высоким интеллектом.

Исследование, проведенное Сагивом и Шварцем (2004), показало, что природоохранные ценности связаны с продолжением обычной карьеры, в то время как ценности открытости к изменениям связаны с занятиями артистическими и исследовательскими профессиями.Кроме того, природоохранные ценности отрицательно ассоциировались с убеждениями сотрудников и их склонностью действовать творчески на работе, в то время как противоположная модель возникла в отношении ценностей открытости к изменениям (Dollinger et al., 2007; Kasof et al., 2007).

Подфасеткой ценности универсализма является широкий кругозор, который содержит веру в то, что другие должны иметь возможность свободно выражать свои идеи и взгляды (Hunt and Miller, 1968). Эта идея также содержится в пункте для интеллекта «Ситуация дает возможность выразить необычные идеи или точки зрения» (Rauthmann et al., 2014). Кроме того, эти три значения являются дополнительными значениями, и как таковые они должны относиться к аналогичным внешним конструкциям.

Бедствия и обман

Мы предполагаем, что сила, достижения и стимуляция положительно связаны с опытом невзгод и обмана. Люди, которые придают большое значение проявлению компетентности, контролю над другими или поиску стимулов, должны с большей вероятностью искать конкурентные или рискованные ситуации, т. Е. Ситуации с высокой степенью невзгод.В соответствии с предполагаемыми допущениями модели циркумплексных ценностей и выводами, упомянутыми выше, сохранение, а также самопревосхождение должны быть отрицательно связаны с невзгодами и обманом.

Спаривание

Спаривание кажется в большей степени основным эволюционным мотивом, и поэтому мы не предполагаем, что оно связано с какой-либо конкретной ценностью.

Положительные и отрицательные

Мы не предполагаем, что какая-то конкретная ценность связана с позитивом или негативом. Эти характеристики ситуации фокусируют более эмоциональные аспекты ситуаций, чем, например, долг.Принимая во внимание это аффективное восприятие, мы предполагаем, что они больше основаны на соответствии личных ценностей и возможностей в конкретной ситуации. Это означает, что если ситуация соответствует ценностям человека, то ситуация должна восприниматься как имеющая потенциал для получения приятных впечатлений. Напротив, если в ситуации есть несоответствие между личными ценностями и возможностями, люди должны воспринимать ситуацию как содержащую больше потенциала для негативных чувств (Biber et al., 2008). Кроме того, негативность в первую очередь коррелировала с невротизмом (Rauthmann et al., 2014), что, в свою очередь, лишь незначительно связано с какими-либо ценностями (Roccas et al., 2002).

Социальность

Стимуляция и самоуправление должны быть положительно связаны с социальностью. Что касается содержания, социальность особенно связана с экстраверсией черт (Rauthmann et al., 2014), которая, в свою очередь, неизменно связана с ценностями открытости к изменениям (Roccas et al., 2002; Fischer and Boer, 2015; Parks- Leduc et al., 2015).

Кроме того, мы предполагаем, что обнаруживаем примерно такую ​​же изменчивость в жизненном опыте, что и в предыдущих исследованиях (т.е., 70%; Шерман и др., 2015). Чтобы проверить наши предположения, мы провели исследование с использованием метода реконструкции дня (DRM), чтобы изучить отношения между ценностями и характеристиками ситуаций в повседневной жизни.

Материалы и методы

Участники и процедура

Исследование состоит из двух образцов. Первая выборка состояла из 154 американских участников (87 женщин, M, _{, возраст} , = 36,1 года), набранных через Amazon Mechanical Turk. За участие участники получили 3 доллара.Вторая выборка состояла из 84 немецких студентов бакалавриата (52 женщины, M _{, возраст} = 22,9 года), которые были приняты на работу в Ульмский университет и получили 2 евро (примерно 2,50 доллара США) в качестве компенсации. В целом, мы проанализировали данные 238 участников (139 женщин, M _{, возраст} = 29,5 лет), чтобы исследовать связь между основными человеческими ценностями и характеристиками ситуаций в повседневной жизни. Данные были собраны в режиме онлайн с использованием программного обеспечения Unipark для проведения опросов. Сначала участники ответили на несколько анкет, включая основные человеческие ценности и субъективное благополучие, а затем их попросили вспомнить свою деятельность и контакты в последний рабочий день.На последнем этапе они ответили на структурированные вопросы о деятельности в последний рабочий день. Американская выборка получила английские версии анкет, а немецкая — немецкая. Сбор данных был частью более крупного проекта; поэтому мы сообщаем только о мерах, относящихся к этой статье.

Инструменты

Основные человеческие ценности

Важность, которую участники приписывали каждой из 10 ценностей как руководящих принципов в своей жизни, была измерена с помощью анкеты портретных ценностей (PVQ; Schwartz et al., 2001). В Образце 1 использовалась короткая версия с 21 элементом (Schwartz et al., 2001), а в Образце 2 — длинная версия с 57 элементами (Schwartz et al., 2012). Каждый элемент состоит из описания человека («портрет»), и респонденты оценивают, насколько похожими они считают себя на изображенного целевого человека по шкале от ( 1) очень отличается до (7) очень похоже (в выборке 2 шкала варьировалась от ( 1) очень непохожий до (6) очень похожий ). Пример для самостоятельного руководства гласит: «Ему важно придумывать новые идеи и проявлять творческий подход.Ему нравится делать все по-своему ». В образце 1 альфа-надежность индексов PVQ варьировалась от альфа Кронбаха = 0,43 (традиция) до 0,77 (стимуляция). Учитывая, что шкала PVQ-21 состояла только из двух пунктов на шкалу (3 пункта для универсальности), внутренняя согласованность удовлетворительна. В примере 2 альфа-надежность индексов PVQ варьировалась от альфа Кронбаха = 0,57 (гедонизм) до 0,87 (доброжелательность). Для представленного статистического анализа мы вычислили баллы ипсативной ценности в соответствии с рекомендациями Шварца (1992).Ипсативные оценки представляют собой относительную важность одного значения по сравнению с другими значениями, а не абсолютную важность.

Метод дневной реконструкции

Исходный DRM-материал (Kahneman et al., 2004) состоит из трех подмножеств; В нашем исследовании мы использовали исходный набор 2 и исправленную форму набора 1 и набор 3 . Сначала участникам был представлен PVQ (т. Е. Набор 1 ). Затем, в наборе Set 2 участникам было предложено заполнить дневник, относящийся к их последнему рабочему дню.Обычно последний рабочий день также был накануне, однако некоторые работники MTurk участвовали в понедельник, поэтому мы специально проинструктировали их подумать о своем последнем рабочем дне. Участников попросили записать свой день, разбив его на хронологические эпизоды. Как и в исходных инструкциях по DRM, мы инструктировали людей думать о своем дне, как если бы они смотрели фильм, и поэтому каждая «сцена фильма» могла быть эпизодом. Участникам сказали, что не существует заранее определенного кадра того, что составляет эпизод, скорее, начало и конец эпизода могут быть связаны с изменением местоположения, сменой партнеров по взаимодействию или изменением действий.После прочтения инструкций участникам было предложено не более 30 открытых текстовых заданий (10 — утром, 10 — в полдень, 10 — вечером). Невозможно было ввести записи вечерних эпизодов перед записями утренних эпизодов, чтобы участники рассказали в хронологическом порядке. Для каждой серии участники указывают продолжительность и делают личные заметки. Им сообщили, что записи были полностью конфиденциальными и что исследователи не будут читать и анализировать их личные записи.Примечания были представлены им только в Set 3 для поддержки процесса отзыва. Наконец, в наборе участники ответили на структурированные вопросы по каждому эпизоду. Для каждого эпизода они выбрали то, что они делали (14 категорий, например, поездки на работу) и с кем они контактировали (7 категорий, например, супруг), были возможны множественные ответы. Кроме того, участники сообщили о своем воздействии во время каждого эпизода и о характеристиках ситуации в каждом эпизоде. Наконец, участники оценили свой день в целом по шкале от (1) ужасных до (9) замечательных .Всего 238 участников сообщили о 2936 эпизодах (образец 1: 1899, образец 2: 1037). Это в среднем 12 отчетов на участника.

8 АЛМАЗОВ

В образце 1 характеристики ситуации были измерены с помощью S-8 (Rauthmann and Sherman, 2016). S-8 улавливает 8 АЛМАЗОВ по одному предмету на каждое измерение. В образце «Обязанности» написано: «Нужно ли выполнить работу?» Участников попросили оценить, насколько характерны предметы для ситуации, о которой они только что сообщили, по 7-балльной шкале Лайкерта в диапазоне от (1) крайне нехарактерно до (7) чрезвычайно характерно этой ситуации .В образце 2 мы использовали инвентарь RSQ-32 (Rauthmann et al., 2014), который включает четыре элемента в каждом измерении. Ответы давались по 9-балльной шкале Лайкерта в диапазоне от (1) крайне нехарактерно до (9) чрезвычайно характерных для данной ситуации .

Результаты

В обеих выборках и в соответствии с предыдущими выводами (Schwartz and Bardi, 2001) доброжелательность и самоуправление были ценностями, которым приписывалось наибольшее значение; традиции и власть были наименее важными ценностями.Кроме того, в обеих выборках средний опыт ситуации также был очень похож. В течение дня чаще всего встречались позитивные ситуации, за которыми следовали ситуации, связанные с долгом и общением, в то время как ситуации с высоким содержанием невзгод и обмана были относительно редки. Эти результаты согласуются с предыдущими выводами о 8 АЛМАЗах с использованием ESM (Rauthmann et al., 2014; Sherman et al., 2015) и показывают, что люди в среднем могли успешно восстанавливать свои воспоминания.Описательные данные представлены в таблице 1.

ТАБЛИЦА 1. Среднее значение, стандартное отклонение и дисперсия, наблюдаемые для 8 АЛМАЗОВ.

Предварительный анализ

Чтобы получить первое представление о связи между ценностями и характеристиками ситуаций в повседневной жизни, мы провели корреляции Пирсона между ценностями и характеристиками ситуаций. Все корреляции отображены в таблицах 2, 3.

ТАБЛИЦА 2. Корреляции 10 типов значений.

ТАБЛИЦА 3. Корреляции 8 АЛМАЗОВ с 10 типами значений.

Отношения между значениями

В целом, в обеих выборках отношения соответствуют предположениям модели, то есть дополнительные значения положительно связаны, а противоположные значения отрицательно коррелированы друг с другом. Однако были и необычные отношения. В примере 1 традиция не имела существенного отношения к безопасности. Также самоуправление было отрицательно связано с гедонизмом и незначительно связано со стимуляцией в образце 1.В образце 2 соответствие было отрицательно связано с противоположными ценностями (т.

Связь между ценностями и характеристиками ситуации

В образце 1 универсализм, а также доброжелательность были значительно отрицательно связаны с невзгодами, негативом и обманом. Универсализм также имел незначительное отрицательное отношение к совокуплению, в то время как доброжелательность отрицательно относилась к интеллекту и незначительно положительно относилась к социальности.Соответствие и традиции были положительно связаны с невзгодами и негативом. Конформизм также был положительно связан с обманом, в то время как традиция отрицательно относилась к интеллекту и незначительно положительно относилась к совокуплению. Безопасность демонстрировала противоположную картину, то есть она была отрицательно связана со всеми характеристиками ситуации, за исключением позитивности и социальности (нет значимых отношений). Власть положительно связана с невзгодами, негативом и обманом. Достижение было только положительно связано с обманом.Никакой существенной связи между гедонизмом и каким-либо из 8 АЛМАЗОВ не выявлено. Стимуляция имела только положительное отношение к невзгодам. Самонаправленность отрицательно относилась ко всем БРИЛЛИАНТАМ, кроме долга и позитива (нет значимых отношений). В образце 2 выявлено лишь несколько значимых ассоциаций. Доброжелательность отрицательно относилась к обману. Конформность отрицательно связана с невзгодами и совокуплением. Традиция положительно относилась ко всем БРИЛЛИАНТАМ, кроме интеллекта и позитива (нет значимых отношений).Власть была в значительной степени положительно связана с обманом. Гедонизм был существенно отрицательно связан с интеллектом. Не возникло никаких значимых отношений универсализма, безопасности, достижений, стимулирования и самоуправления. В общем, паттерн сильно различается между образцами. Возможные объяснения и последствия обсуждаются в общем обсуждении.

Основной анализ

В обоих примерах эпизоды были вложены внутри участников, поэтому во всех последующих анализах использовалось многоуровневое моделирование с участниками в качестве вложенных факторов.Во-первых, мы оценили модели безусловного среднего ячеек для каждой характеристики ситуации, чтобы проанализировать, насколько вариативность в опыте характеристик ситуации была между участниками по сравнению с участниками. Компоненты дисперсии, внутриклассовые корреляции (ICC), перехваты и количество наблюдений для каждого анализа показаны в таблице 4. Все характеристики ситуации отображены в значительной степени между дисперсией человека (образец 1: τ ₀₀ , M = 1,24, SD = 0,26; образец 2: τ ₀₀ , M = 1.04, SD = 0,18), но еще больше внутриличностной дисперсии (образец 1: σ, M = 2,58, SD = 1,9, образец 2 σ, M = 2,83, SD = 1,46). ICC варьировались от 0,14 до 0,85 ( M = 0,42) в образце 1 и от 0,14 до 0,51 в образце 2 ( M = 0,31). По сравнению с исследованиями с использованием ESM (Sherman et al., 2015) полученные ICC для невзгод, негатива и обмана сильно различались, что указывает на то, что для этих ситуационных характеристик различия в опыте в основном объяснялись индивидуальными различиями, а не различиями между описанными эпизодами.По всем остальным характеристикам ситуации наибольшее расхождение было связано с различиями между эпизодами.

ТАБЛИЦА 4. Компоненты дисперсии, внутриклассовые корреляции (ICC), пересечения и количество наблюдений.

Затем мы использовали значения в качестве предикторов ситуации, оценивая регрессионные модели «средство как результат» (Cohen et al., 2003). Это означает, что мы спрогнозировали каждую оценку DIAMONDS с предполагаемым значением. Наш аналитический подход основан на анализе Sherman et al.(2015). Результаты для каждой модели представлены в Таблице 5 (Образец 1) и Таблице 6 (Образец 2). Индексы соответствия для моделей также представлены в таблицах 5, 6. Предельное значение R (R _м ) можно интерпретировать как модель, пригодную только для фиксированных эффектов, в то время как условное R (R _c ) может можно интерпретировать как полное соответствие модели (Nakagawa and Schielzeth, 2013). Мы приводим один подробный пример, то есть предсказание опыта интеллекта на основе ценности доброжелательности в Образце 1.Фиксированный средний опытный перехват для интеллекта составил 2,65 со стандартным отклонением 1,08, что указывает на то, что, хотя опытный интеллект был в среднем довольно низким, наблюдались большие индивидуальные различия в уровне интеллекта с наклоном -0,20, который был статистически значимым. ( р ≤ 0,05). Это означает, что для каждого увеличения на один пункт важности, приписываемой доброжелательности, мы ожидаем снижения среднего уровня опытного интеллекта на 0,20.

ТАБЛИЦА 5. Модели регрессии «среднее значение как результат» в выборке 1.

ТАБЛИЦА 6. Модели регрессии «среднее значение как результат» в выборке 2.

Образец 1

Доброжелательность и самоуправление предсказывали значительное снижение опытного интеллекта, в то время как соответствие и традиции предсказывали значительное увеличение опытного интеллекта. Власть, конформизм, традиции и стимуляция предсказывали значительное увеличение пережитых невзгод, в то время как доброжелательность, универсализм, безопасность и самостоятельность предсказывали значительное уменьшение пережитых невзгод.Достижение и соответствие предсказывали значительный рост пережитого обмана, в то время как самопревосхождение, безопасность и самоуправление предсказывали значительное уменьшение пережитого обмана. Доброжелательность предсказывала значительный рост опытной социальности, в то время как самоуправление предсказывало значительное снижение опытной социальности. Контролируя возраст и пол, мы обнаружили, что пол является важным показателем долга, то есть женщины испытывают больше обязанностей. Возраст предсказал значительное уменьшение невзгод и обмана.

Образец 2

Сила и традиции предсказывали значительный рост пережитых невзгод. Самостоятельность предсказывала значительный рост позитивного опыта. Традиция предсказывала значительный рост числа пережитого обмана. Не было влияния возраста или пола.

Результаты, касающиеся отношений между ценностями и интеллектом, показывают обратную картину, чем предполагалось. Результаты для невзгод и обмана, по крайней мере частично, соответствуют нашим предположениям.В то время как связь между измерением самоулучшения-самопревосхождения была ясна и в основном соответствовала ожиданиям, связь между измерением открытости для изменения-сохранения была более неубедительной. А именно, не все значения, принадлежащие одному и тому же более высокому измерению, показали одинаковую связь, что противоречит предполагаемой совместимости в циркумплексной модели. В целом картина результатов предполагает, что в обеих выборках индивидуальные различия в ценностях, по крайней мере, в некоторой степени связаны с различиями в повседневной жизни.Однако, к сожалению, результаты не повторились, и поэтому не было выявлено четкой закономерности. Возможные причины и последствия этих выводов более подробно обсуждаются в разделе общего обсуждения.

Обсуждение

Исследование человеческих ценностей и их отношения к поведению было постоянной темой в психологии (Roccas and Sagiv, 2010). Предполагается, что ценности служат руководством в жизни людей (Schwartz, 1992), и поэтому кажется естественным, что они должны иметь прямое отношение к поведению людей.Однако на сегодняшний день связь между ценностями и фактическим поведением, то есть поведением, не сообщаемым самими людьми, является слабой или даже отсутствует (Fischer, 2017). Было несколько попыток объяснить это недостающее звено. Например, некоторые исследователи предположили, что для того, чтобы ценности влияли на поведение, их необходимо активировать (Maio, 2010; Sagiv et al., 2011). Другие исследователи утверждали, что ценности слишком абстрактны, чтобы фактически определять одно-единственное поведение, или даже это поведение не может быть отнесено к конкретной ценности, потому что могут быть разные представления о том, какое поведение на самом деле представляет ценность, в зависимости от социального или культурного происхождения (т.е., экземпляры значений; Hanel et al., 2017). Цель настоящей работы состояла в том, чтобы внести свой вклад в обсуждение связи между ценностями и поведением, предложив новый подход, т. Е. Измерение субъективных ситуационных переживаний, то есть ситуационных 8 АЛМАЗОВ, чтобы лучше понять ситуационные факторы, которые могут влиять на связь между ценностями и поведением. Несмотря на это, мы не исследовали никакого поведения, мы сначала обсудим настоящие результаты, ограничения исследований, а затем потенциальное значение связи между ценностями и поведением.

Во-первых, мы сообщили о взаимосвязи между ценностями и субъективным жизненным опытом. В целом картина корреляций между выборками была совершенно иной. Мы нашли много отношений в Образце 1, к сожалению, в Образце 2 было только несколько отношений. В то время как значения самотрансценденции были отрицательно связаны со всеми характеристиками негативной ситуации (например, обман, невзгоды и негативность) в Образце 1, в Образце 2 была только доброжелательность. отрицательно относится к обману. Власть в обоих образцах была связана с невзгодами и обманом, но четкой схемы достижения не выявилось.В образце 1 безопасность была сильно отрицательно связана почти со всеми характеристиками ситуации, в то время как традиция и соответствие показали только умеренные отношения и в противоположном направлении. Интересно, что конфликтная ценностная ориентация на себя также была негативно связана почти со всеми характеристиками ситуации. Из-за циркумплексной модели мы предположили, что противоположные значения будут демонстрировать противоположные отношения с одной и той же характеристикой, что приведет к синусоидальной кривой (Schwartz, 1992). Однако результаты могут указывать на то, что, возможно, конфликтующие ценности изменяют или формируют восприятие людей таким же образом.Как следствие, подобное восприятие может привести к разным эмоциональным и поведенческим результатам. Например, как оценка безопасности, так и самостоятельность были связаны с меньшим опытом ситуаций с высоким интеллектом. Ощущение того, что в ситуации низкий уровень интеллекта, может активизировать человека, обладающего высоким уровнем самоуправления, чтобы выйти из ситуации или вызвать негативные чувства и эмоции. Напротив, переживание ситуации с низким уровнем интеллекта может активизировать человека с высоким уровнем безопасности, чтобы оставаться в ситуации или вызвать положительные чувства.Однако противоречащие друг другу ценности доброжелательность и власть демонстрировали противоположные отношения с одинаковыми характеристиками ситуации. Следовательно, результаты не дают ни убедительных доказательств типичной синусоидальной кривой, ни идеи о том, что противоположные значения могут аналогичным образом изменить восприятие.

Интересно, что долг, позитив и социальность не показали сильной связи с ценностями. Одним из возможных объяснений может быть то, что характеристики ситуации, запечатленные с помощью 8 АЛМАЗОВ, различаются по своей объективности.Результаты Rauthmann et al. (2014) показали, что невзгоды и обман имели самую низкую межэкспертную надежность. Это может указывать на то, что некоторые АЛМАЗЫ оставляют больше места для интерпретации, которая является субъективным опытом из-за индивидуальных различий, чем другие. В неоднозначной ситуации индивидуальные различия могут повлиять на восприятие потенциальных угроз больше, чем на восприятие задачи, которую нужно решить. Однако в таком случае было бы удивительно, что позитив не связан с ценностями, поскольку он также относится к более субъективному опыту.Были разработаны другие измерения, и в будущих исследованиях следует изучить, может ли использование других инструментов, которые фиксируют характеристики ситуации только с прилагательным, лучше подходить (обзор: Horstmann et al., 2017). В целом картина корреляций сильно различалась, и к ней следует относиться с осторожностью.

Рассматривая результаты, касающиеся ICC, они показывают, что индивидуальные различия особенно влияют на переживание негативно связанного ситуационного опыта, то есть большая часть различий в переживаемых невзгодах, обмане и негативности была вызвана индивидуальными факторами, а не конкретными ситуационными аспектами.Это может указывать на то, что ценности действительно выходят за рамки конкретных ситуаций повседневной жизни и представляют собой линзу , через которую люди видят и интерпретируют свое окружение. В образце 1 наши результаты показывают, что доброжелательность предсказывает менее неприятные и обманчивые ситуации в повседневной жизни, в то время как противоположный паттерн проявился в отношении власти в качестве предсказателя. К сожалению, этот образец не удалось воспроизвести в Образце 2.

С психологической точки зрения связь между субъективным жизненным опытом и ценностями может быть более интересной, чем отношение к реальной деятельности или контактам.Результаты показывают, что ценности не обязательно используются для оценки конкретного действия или ситуации; скорее они могут относиться к склонности видеть ситуации определенным образом. Если это так, наши результаты можно использовать для прогнозирования того, как люди с разными ценностями будут испытывать идентичные ситуации, то есть ситуации, которые стандартизированы. Например, при изучении кооперативного поведения исследователи часто полагаются на принятие решений в экономических играх, таких как дилемма заключенного или игра доверия (например,г., Камерер, 2011). Игры действительно имеют объективные различия (например, количество игроков, достоверность информации), однако, если значения действительно формируют восприятие ситуаций, включая эти стандартизованные сценарии, мы ожидаем, что субъективный опыт разных игр будет более похож для одного человека по сравнению с переживания другого. Например, человек, оценивающий силу, может быть склонен воспринимать большинство экономических игр как ситуации, вводящие в заблуждение, по сравнению с людьми, ценящими доброжелательность. Различия в жизненном опыте также могут служить посредником между ценностями и поведением.

Хотя, учитывая предыдущие исследования (Sherman et al., 2015), дисперсия из-за индивидуальных различий в наших выборках была намного выше. Одним из возможных объяснений могут быть методические различия между DRM и ESM. В то время как ESM использует мгновенную оценку для фиксации кратких событий, DRM использует технику памяти, чтобы вспомнить все события обычного дня. Даже в этом случае, из-за того, что искажения воспоминаний и искажения памяти уменьшены, их нельзя полностью исключить. Некоторые исследования показывают, что в целом негативные события легче вспомнить (Porter et al., 2010), и что воспоминания также связаны с личностными чертами (Martin et al., 1983). Более того, использование ESM может привести к переоценке краткосрочных событий и искажений из-за систематической ошибки выборки (Kahneman et al., 2004). Подумайте о ситуации с преподаванием в классе: участники ESM могут никогда не сообщить об этом эпизоде, поскольку они, вероятно, не прекратят преподавание, чтобы заполнить анкету. Участники, использующие DRM, вероятно, сообщат об этом эпизоде ​​как часть дня. Эти методические различия дают некоторое объяснение различий между нашими и предыдущими результатами (Sherman et al., 2015). У обоих методов есть свои сильные стороны, и в зависимости от исследовательского вопроса один или другой может быть более полезным.

Еще один момент, который стоит обсудить, это то, что ценности, принадлежащие к одному и тому же высшему измерению, не всегда одинаково связаны с ситуационным опытом. Хотя это может показаться удивительным, следует иметь в виду, что даже если ценности совместимы и принадлежат к одному и тому же высшему измерению, они все же представляют различные мотивационные цели. Сила и достижения являются ценностями самосовершенствования, но только сила связана с переживанием невзгод, т.е.е., угрозы и конфликт. В целом люди предполагают, что у других мотивация такая же, как у них самих (Ockenfels and Raub, 2010). Таким образом, одно из объяснений может заключаться в том, что люди, которые ценят власть, часто (бессознательно) предполагают, что другие хотят бросить вызов их доминирующей роли, что, в свою очередь, приводит к предполагаемой угрозе.

Кроме того, некоторые ценности, которые должны быть совместимы (например, безопасность, традиции и соответствие), показали отношения к 8 АЛМАЗам в противоположном направлении. Полученные данные противоречат предположению о модели замкнутой стоимости.Выбор ситуаций в повседневной жизни может быть объяснением противоречивых результатов. В частности, безопасность часто проявлялась иначе, чем соответствие и традиции. Безопасность относится к оценке статус-кво и безопасного окружения; поэтому кажется правдоподобным, что люди, ценящие безопасность, сталкивались с менее негативными и неприятными ситуациями. Это противоречит их основной мотивационной цели — попадать в ситуации, которые могут повлечь за собой угрозы. С другой стороны, ценить конформизм и традиции подразумевает подчинение социально навязанным ожиданиям.Таким образом, люди могут оказаться в неприятных ситуациях, однако из-за социальных ожиданий они остаются в этой ситуации. Прошлые исследования уже показали, что индивидуальные различия (то есть личностные черты и личные ценности) связаны с проявлением объективных жизненных событий (Magnus et al., 1993; Paunonen, 2003; Sortheix et al., 2013). Следовательно, более вероятно, что индивидуальные различия могут также отражать склонность испытывать определенные характеристики ситуаций, но не определять их.

Вопреки нашей гипотезе, никакая ценность не была коррелирована или предсказана опытом долга. Более того, дополнительный анализ показал, что в выборке 1 пол, а не возраст, предсказывал опыт работы, то есть женщины сообщали о большем количестве ситуаций с высокой долей ответственности, чем мужчины. Рассматривая выборку, может случиться так, что с определенными жизненными событиями (например, работа полный рабочий день, рождение детей) большее количество ситуаций, требующих высокой ответственности, становится частью повседневной жизни. Другое объяснение может заключаться в том, что все наши участники указали рабочий день, который может определяться ситуациями или задачами, которые нельзя выбрать активно.Возможно, ценит отношение к долгу, но также и к другим характеристикам ситуации, которые могут быть усилены или даже противоречить нашим результатам в выходные дни, то есть во время, когда люди могут активно формировать свой день. Вопреки нашим предположениям, мы также обнаружили, что самоуправление отрицательно, а традиция положительно связана с опытным интеллектом. Опять же, мы полагаем, что картина может измениться в течение выходных. Люди, ценящие самостоятельность, могут не проявлять интеллекта в повседневной рутине, в то время как люди, ценящие традиции, могут даже воспринимать повседневную рутину как стимулирующую и интеллектуальную задачу.Наши предположения были в основном основаны на теоретической идее о том, что люди сознательно или бессознательно ищут ситуации, которые соответствуют их ценностям. Исследования в контексте работы подтверждают эту идею, показывая, что ценности влияют, среди прочего, на выбор карьеры (Сагив и Шварц, 2004). Однако мы не обнаружили, что, например, люди, ценящие стимуляцию, также сталкиваются с более стимулирующими ситуациями. Представляется целесообразным изучить связь между ценностями и выбором ситуации в течение нескольких дней в будущих исследованиях.

Ограничения

Как упоминалось выше, участники могут сознательно или бессознательно искать различные ситуации, например, ситуации, которые позволяют им достичь своих целей или действовать в соответствии с их целями. Выбор ситуации (Rauthmann et al., 2014) подразумевает, что люди действительно переживают разные ситуации. К сожалению, наши данные не позволяют делать какие-либо выводы об активном выборе ситуации. Участники только сообщали, с какими ситуациями они сталкиваются, но мы не знаем, действительно ли они попали в эту ситуацию.Кроме того, наши данные не позволяют сделать никаких выводов о том, как люди на самом деле воспринимают идентичную ситуацию, то есть стандартизированную ситуацию, в которой присутствуют одни и те же сигналы. Одним из основных ограничений является то, что мы не можем делать никаких выводов о выборе ситуации и ее конструировании в повседневной жизни.

Кроме того, у нас нет данных о поведении в повседневной жизни. Однако мы считаем, что наши данные предоставляют некоторые первоначальные доказательства и могут вдохновить на дальнейшие исследования. Например, можно легко расширить DRM, чтобы фиксировать самооценку поведения, но также можно было бы добавить некоторые элементы, чтобы спросить об активном выборе ситуации.Кроме того, сравнение оценок in situ, и ex situ, описаний ситуаций, приведенных в DRM, может дать некоторую подсказку о связи между ценностями и конструированием ситуации.

Однако, учитывая недавние проблемы, связанные с воспроизводимостью психологических результатов, основным ограничением является то, что мы не могли воспроизвести наши результаты во второй выборке. Мы выбрали наши образцы из теоретических и практических соображений (т.е. из-за наличия студенческой выборки).На теоретическом уровне, чтобы исследовать, как ценности соотносятся с жизненным опытом, казалось полезным иметь выборки, которые различаются по нескольким аспектам (например, национальность, профессия и возраст), чтобы потенциально получить более обобщенные выводы. Одна из причин может заключаться в том, что не только выборки различались по своим демографическим характеристикам, но также мы использовали разные инструменты для измерения ценностей и характеристик ситуации в обеих выборках. Возможно, результаты были бы более похожими, если бы исследования не различались по всем трем аспектам.Мы выбрали наши образцы из теоретических и практических соображений (т.е. из-за наличия студенческой выборки). На теоретическом уровне, чтобы исследовать, как ценности соотносятся с жизненным опытом, казалось полезным иметь выборки, которые различаются по нескольким аспектам (например, национальности, профессии и возрасту). Даже в этом случае, если существует реальный эффект и инструменты действительны, различия в результатах между образцами не должны быть столь заметными. Кроме того, оба образца довольно малы, что, вероятно, влечет за собой низкую мощность, и, таким образом, чтобы найти эффект, потребуется большой эффект.Учитывая очень широкую концептуальную концепцию как ценностей, так и характеристик ситуации, кажется более реалистичным предположить небольшой эффект. Кроме того, мы провели несколько тестов, которые — без исправлений — могут привести к увеличению альфа-ошибки. Таким образом, к настоящим результатам следует относиться с осторожностью и рассматривать их как некоторое первоначальное свидетельство, указывающее на то, что ценности связаны с субъективным опытом ситуации. Чтобы сделать какие-либо убедительные или надежные утверждения, необходимо провести много дальнейших исследований.

Последствия для связи между ценностями и поведением

Предыдущие исследования показали, что индивидуальные различия в восприятии ситуации также переходят в различия в поведении (Rauthmann et al., 2014). Однако, поскольку у нас нет реальных поведенческих данных в нашем исследовании, мы не можем подтвердить это предположение для наших данных. В будущем, чтобы лучше понять и, возможно, преодолеть разрыв между ценностями и поведением, возможно, стоит изучить связь между последовательным поведением и выбором ситуации.Выбор ситуации может иметь те же эффекты, что и активация значения, на поведение согласованного значения. Люди, сознательно или бессознательно ставящие себя в конкурентные ситуации, могут активировать ценности самосовершенствования. В то же время ценности самосовершенствования могут стать более важными, потому что люди хотят выглядеть последовательными и, следовательно, делать выводы из своего поведения о своих ценностях (Fischer, 2017).

Более того, новые таксономии для измерения восприятия ситуации также могут использоваться для изучения отношений между ценностями и поведением в стандартизированной данной ситуации, то есть в объективно идентичной ситуации.Есть несколько возможностей, с помощью которых в идентичной ситуации опытная характеристика ситуации может опосредовать отношения между ценностями и поведением. Например, различия в поведении могут возникать из-за различий в опыте одних и тех же характеристик. В ситуации социальной дилеммы субъективный опыт обмана может повлиять на готовность вести себя просоциальным образом. Однако также возможно, что люди ведут себя одинаково из-за разной ситуации.В условиях социальной дилеммы некоторые люди могут вести себя просоциально, потому что они не испытывают особых трудностей и поэтому не боятся быть эксплуатируемыми. Другие могут вести себя просоциально, потому что они испытывают высокий долг и поэтому чувствуют, что их задача — внести свой вклад. Мотивация, включающая в себя ценности, относится к решениям (сознательным или бессознательным), которые касаются того, как, когда и почему люди проявляют поведение (Пиндер, 1998). В целом, мы считаем, что сосредоточение большего внимания на субъективном жизненном опыте, обусловленном ценностями, может дать новое понимание того, когда и зачем прилагать усилия к задаче или деятельности.

Заключение

С 2014 года было опубликовано пять различных инструментов для определения характеристик ситуации (Horstmann et al., 2017). Это развитие показывает, что в настоящее время субъективный ситуационный опыт является постоянно развивающейся областью и дает новые возможности для понимания поведения людей. Мы считаем, что стоит изучить и понять точные аспекты ситуаций, которые могут активировать или предотвратить поведение, основанное на ценностях.

В заключение, мы считаем, что характеристики ситуации являются полезным инструментом для понимания и измерения внешних факторов, влияющих на связь между ценностями и поведением.Наша работа предоставляет некоторые первоначальные доказательства того, что поведение является функцией ситуации и человека, и, таким образом, чтобы сократить разрыв между ценностями и поведением, необходимо лучшее понимание этого взаимодействия. Поэтому, чтобы понять, почему люди действуют или не действуют в соответствии со своими ценностями, нам сначала необходимо лучше понять ситуацию, в которой они находятся.

Заявление об этике

Исследование было проведено в полном соответствии с Этическими принципами Немецкой ассоциации психологов (DGP) и Американской психологической ассоциации (APA).Никакая личная информация не оценивалась; участники остались полностью и не были идентифицированы ни в каком отношении в процессе исследования. Более того, к моменту получения данных в июле 2016 года ни в Ульмском университете, ни в большинстве других немецких университетов не было принято добиваться одобрения этических норм для простых, неинвазивных полевых исследований.

Авторские взносы

RK и JK придумали представленную идею и провели эксперимент. РК произвел расчеты. JK проверил аналитические методы.РК написал рукопись при поддержке JK.

Заявление о конфликте интересов

Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Мы благодарим Стефана Пфаттейхера за комментарии, которые значительно улучшили рукопись.

Список литературы

Бенет-Мартинес, В., Доннеллан, М. Б., Флисон, В., Фрейли, Р.К., Гослинг Д., Линг Л. А. и др. (2015). «Шесть видений будущего психологии личности», в Справочнике по личностным процессам и индивидуальным различиям , ред. М. Л. Купер и Р. Дж. Ларсен (Вашингтон, округ Колумбия: APA Press).

Google Scholar

Бибер П., Хупфельд Дж. И Мейер Л. Л. (2008). Личные ценности и модели отношений. Eur. J. Pers. 22, 609–628. DOI: 10.1002 / per.693

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Брюэр, М.Б. и Крамер Р. М. (1986). Поведение выбора в социальных дилеммах: эффекты социальной идентичности, размера группы и формирования решений. J. Pers. Soc. Psychol. 50, 543–549. DOI: 10.1037 / 0022-3514.50.3.543

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Браун, Н. А., Ратманн, Дж. Ф. (2016). Ситуационные характеристики ранжированы по возрасту: модели среднего уровня ситуационных восьми бриллиантов на протяжении всей жизни. Soc. Psychol. Чел. Sci. 7, 667–679. DOI: 10.1177 / 1948550616652207

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Camerer, К.Ф. (2011). Поведенческая теория игр: эксперименты в стратегическом взаимодействии. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Google Scholar

Коэн, Дж., Коэн, П., Уэст, С. Г., и Эйкен, Л. С. (2003). Прикладной множественный регрессионный / корреляционный анализ для поведенческих наук , 3-е изд. Махва, Нью-Джерси: Эрлбаум.

Google Scholar

Крик, Н. Р. и Додж, К. А. (1994). Обзор и переформулирование механизмов обработки социальной информации в социальной адаптации детей. Psychol. Бык. 115, 74–101. DOI: 10.1037 / 0033-2909.115.1.74

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Де Кремер Д. и Леонарделли Г. Дж. (2003). Сотрудничество в решении социальных дилемм и необходимость принадлежать: сдерживающий эффект размера группы. Group Dyn. 7, 168–174. DOI: 10.1037 / 1089-2699.7.2.168

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Доллингер С. Дж., Берк П. А. и Гамп Н. В. (2007). Творчество и ценности. Creat. Res. J. 19, 91–103. DOI: 10.1080 / 10400410701395028

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Фишер Р. (2017). «От ценностей к поведению и от поведения к ценностям», в Values ​​and Behavior , ред. С. Роккас и Л. Сагив (Берлин: Springer), 175–190.

Google Scholar

Гийом Э., Барански Э., Тодд Э., Бастиан Б., Бронин И., Иванова К. и др. (2016). Мир в 7:00: сравнение ситуаций в 20 странах. J. Pers. 84, 493–509. DOI: 10.1111 / jopy.12176

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ханель, П. Х., Вионе, К. К., Хан, Ю., и Майо, Г. Р. (2017). «Реализация ценностей: недостающее звено между ценностями и поведением?» В Values ​​and Behavior , ред. С. Роккас и Л. Сагив (Берлин: Springer), 175–190.

Google Scholar

Хоган Р. (2009). Много шума из ничего: дискуссия между человеком и ситуацией. J. Res.Чел. 43, 249. DOI: 10.1016 / j.jrp.2009.01.022

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Хорстманн, К. Т., Ратманн, Дж. Ф., и Шерман, Р. А. (2017). «Измерение ситуационных влияний», в The SAGE Handbook of Personality and Individual Differences , ред. В. Зиглер-Хилл и Т. К. Шакелфорд (Thousand Oaks, CA: Sage).

Google Scholar

Хант, М. Ф. младший, и Миллер, Г. Р. (1968). Открытость и ограниченность, коммуникативное поведение, противоречащее убеждениям, и терпимость к когнитивной непоследовательности. J. Pers. Soc. Psychol. 8, 35–37. DOI: 10,1037 / h0021238

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Канеман Д., Крюгер А. Б., Шкаде Д. А., Шварц Н. и Стоун А. А. (2004). Метод опроса для характеристики повседневного жизненного опыта: метод реконструкции дня. Наука 306, 1776–1780. DOI: 10.1126 / science.1103572

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Kasof, J., Chen, C., Himsel, A., и Гринбергер, Э. (2007). Ценности и творчество. Creat. Res. J. 19, 105–122. DOI: 10.1080 / 10400410701397164

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Келли, Г. (2003). Психология личностных построений. Том второй: Клиническая диагностика и психотерапия. Лондон: Рутледж.

Google Scholar

Коцян Г. З., Авсек А. (2017). Включение психологии ситуаций в исследование потока: характеристики личности и ситуации как предикторы потока. Psychol. Вершина. 26, 195–210.

Google Scholar

Левин, К. (1939). Теория поля и эксперимент в социальной психологии: концепции и методы. Am. J. Sociol. 44, 868–896. DOI: 10.1086 / 218177

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Magnus, K., Diener, E., Fujita, F., and Pavot, W. (1993). Экстраверсия и невротизм как предикторы объективных жизненных событий: продольный анализ. J. Pers. Soc. Psychol. 65, 1046.DOI: 10.1037 / 0022-3514.65.5.1046

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Майо, Г. Р. (2010). Ментальные представления о социальных ценностях. Adv. Exp. Soc. Psychol. 42, 1–43. DOI: 10.1016 / S0065-2601 (10) 42001-8

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мартин М., Уорд Дж. К. и Кларк Д. М. (1983). Невротизм и отзыв положительной и отрицательной информации о личности. Behav. Res. Ther. 21, 495–503. DOI: 10.1016 / 0005-7967 (83)

-4

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Накагава, С., Шильцет, Х. (2013). Общий и простой метод получения R2 из обобщенных линейных моделей смешанных эффектов. Methods Ecol. Evol. 4, 133–142. DOI: 10.1111 / j.2041-210x.2012.00261.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Окенфельс А. и Рауб В. (2010). Рационально и честно. Kölner Zeitschrift Soziologie Sozialpsychologie 50, 119–136.

Google Scholar

Пиндер, К. С. (1998). Мотивация в трудовых организациях. Вашингтон, округ Колумбия: Брукс.

Google Scholar

Портер, С., Беллхаус, С., Макдугалл, А., тен Бринке, Л., и Уилсон, К. (2010). Перспективное исследование уязвимости памяти о положительных и отрицательных эмоциональных сценах к воздействию дезинформации. Банка. J. Behav. Sci. 42, 55–61. DOI: 10.1037 / a0016652

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Rauthmann, J.F., Gallardo-Pujol, D., Guillaume, E.M., Todd, E., Nave, C.S., Sherman, R.A., et al. (2014). Ситуационные восемь ромбов: систематика основных измерений характеристик ситуации. J. Pers. Soc. Psychol. 107, 677–718. DOI: 10.1037 / a0037250

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Раутманн, Дж. Ф., и Шерман, Р. А. (2016). Ультракороткие измерения для ситуативных восьми алмазных доменов. Eur. J. Psychol. Оценивать. 32, 165–174.DOI: 10.1027 / 1015-5759 / a000245

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Раутманн, Дж. Ф., Шерман, Р. А., и Фундер, Д. К. (2015a). Принципы исследования ситуаций: к лучшему пониманию психологических ситуаций. Eur. J. Pers. 29, 363–381.

Google Scholar

Раутманн, Дж. Ф., Шерман, Р. А., Нейв, К. С. и Фундер, Д. К. (2015b). Личностный опыт, контакт и толкование ситуаций: как личностные черты людей предсказывают характеристики их ситуаций в повседневной жизни. J. Res. Чел. 55, 98–111.

Google Scholar

Роккас, С., Сагив, Л. (2010). Личные ценности и поведение: с учетом культурного контекста. Soc. Чел. Psychol. Компас 4, 30–41. DOI: 10.1111 / j.1751-9004.2009.00234.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Роккас, С., Сагив, Л., Шварц, С. Х., и Кнафо, А. (2002). Большая пятерка личностных факторов и личных ценностей. чел. Soc. Psychol. Бык. 28, 789–801.DOI: 10.1177 / 0146167202289008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рокич, М. (1973). Природа человеческих ценностей. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Свободная пресса.

Google Scholar

Сагив, Л., и Шварц, С. Х. (2004). Ценности, интеллект и поведение клиентов в профориентации: полевое исследование. Eur. J. Psychol. Educ. 19, 237–254. DOI: 10.1007 / BF03173222

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сагив Л., Свердлик Н., и Шварц, Н. (2011). Соревноваться или сотрудничать? Eur. J. Soc. Psychol. 41, 64–77.

Google Scholar

Шварц, С. Х. (1992). Универсалии в содержании и структуре ценностей: теоретические достижения и эмпирические тесты в 20 странах. Adv. Exp. Soc. Psychol. 25, 1–65. DOI: 10.1016 / S0065-2601 (08) 60281-6

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шварц, С. Х., и Барди, А. (2001). Иерархия ценностей в разных культурах: с точки зрения сходства. J. Cross Cultur. Psychol. 32, 268–290. DOI: 10.1177 / 0022022101032003002

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Schwartz, S.H., Cieciuch, J., Vecchione, M., Davidov, E., Fischer, R., Beierlein, C., et al. (2012). Уточнение теории основных индивидуальных ценностей. J. Pers. Soc. Psychol. 103, 663. DOI: 10.1037 / a0029393

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шварц, С. Х., Мелех, Г., Леманн, А., Берджесс, С., Харрис, М., и Оуэнс, В. (2001). Расширение межкультурной валидности теории основных человеческих ценностей с помощью другого метода измерения. J. Cross Cultur. Psychol. 32, 519–542. DOI: 10.1177 / 0022022101032005001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шварц, С. Х., Рубель, Т. (2005). Половые различия в ценностных приоритетах: кросс-культурные и мультиметодические исследования. J. Pers. Soc. Psychol. 89, 1010–1028. DOI: 10.1037 / 0022-3514.89.6.1010

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шерман, Р.А., Нейв, С.С. и Фундер, Д.С. (2013). Ситуационная конструкция связана с личностью и полом. J. Res. Чел. 47, 1–14. DOI: 10.1016 / j.jrp.2012.10.008

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Шерман Р. А., Ратманн Дж. Ф., Браун Н. А., Серфасс Д. Г. и Джонс А. Б. (2015). Независимое влияние личности и ситуаций на выражения поведения и эмоций в реальном времени. J. Pers. Soc. Psychol. 109, 872–888. DOI: 10.1037 / pspp0000036

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сортеикс, Ф.М., Олакиви А., Хелькама К. (2013). Ценности, жизненные события и здоровье: исследование в финском сельском сообществе. J. Commun. Прил. Soc. Psychol. 23, 331–346. DOI: 10.1002 / casp.2125

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тазелаар, М. Дж., Ван Ланге, П. А., и Оуверкерк, Дж. У. (2004). Как справиться с «шумом» в социальных дилеммах: преимущества общения. J. Pers. Soc. Psychol. 87, 845–859. DOI: 10.1037 / 0022-3514.87.6.845

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тодд, Э.и Фундер Д. К. (2012). Личность соотносит уникальные восприятия короткометражных киноситуаций. in Документ, представленный на ежегодном собрании Общества психологии личности и социальной психологии , Сан-Диего, Калифорния.

Google Scholar

Тверски А. и Канеман Д. (1981). Формирование решений и психология выбора. Наука 211, 453–458. DOI: 10.1126 / science.7455683

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ван Хек, Г.Л., Перуджини М., Капрара Г. В. и Фрегер Дж. (1994). Большая пятерка как тенденции в ситуациях. чел. Индивидуальный. Отличаются. 16, 715–731. DOI: 10.1016 / 0191-8869 (94)

-5

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Verplanken, B., и Holland, R. W. (2002). Мотивированное принятие решений: влияние активации и самоцентрированности ценностей на выбор и поведение. J. чел. соц. психол. 82, 434–447. DOI: 10.1037 / 0022-3514.82.3.434

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Вагерман, С.А. и Фундер Д. К. (2009). «Психология личности в ситуациях», в Кембриджский справочник по психологии личности , ред. П. Дж. Корр и Г. Мэтьюз (Нью-Йорк, Нью-Йорк: издательство Кембриджского университета), 27–42.

Google Scholar

Вит, А. П., и Керр, Н. Л. (2002). «Я против только нас против всех нас» категоризация и сотрудничество во вложенных социальных дилеммах. J. Pers. Soc. Psychol. 83, 616–637. DOI: 10.1037 / 0022-3514.83.3.616

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Каковы 5 общечеловеческих ценностей?

Каковы 5 общечеловеческих ценностей?

Это духовная программа, направленная на содействие сбалансированному развитию ребенка посредством пяти человеческих ценностей: Истина, Любовь, Мир, , Правильное поведение и ненасилие.

Каковы 10 универсальных ценностей?

Теория универсальных ценностей определила 10 основных, мотивационно различных ценностей, которые люди практически во всех культурах неявно признают. Десять универсальных ценностей: сила, достижения, гедонизм, , стимуляция, самостоятельность, универсализм, доброжелательность, традиции, конформизм и безопасность.

Что такое универсальные ценности в этике?

На основе конвергенции трех источников стандартов предлагается шесть универсальных моральных ценностей для корпоративных кодексов этики , включая: (1) надежность; (2) уважение; (3) ответственность; (4) справедливость; (5) забота; и (6) гражданство.

Каковы 3 универсальных ценности?

Ценности мира , свободы, социального прогресса, равных прав и человеческого достоинства , закрепленные в Уставе Организации Объединенных Наций и во Всеобщей декларации прав человека, сегодня не менее актуальны, чем когда, более полувека назад эти документы были составлены представителями разных народов и …

Каковы ценности в отношениях?

Итак, что такое значений отношения ? Это руководящие принципы, которые диктуют ваше поведение; ваше личное мнение не только о себе, но и о других людях и мире.Основные ценности — это основа вашей жизни.

Что такое любовные ценности?

Любовь — это значение , которое улучшает наши отношения. … У меня может быть любви, для себя, любви, для моей семьи, любви, для других, любви, для моей страны, любви, для моих целей и любви, для всего мира одновременно время. Любовь к другим означает, что я хочу то, что для них хорошо. Любовь означает, что я могу быть добрым, заботливым и понимающим.

Как узнать, ценит ли вас партнер?

Просить вашего совета — это знак того, что ваш партнер ценит вас , потому что его волнует, что вы, , о них думаете, и они доверяют вашему взгляду на вещи. Это также тонкий признак того, что их волнует, как их действия могут повлиять на и , поэтому они хотят поступить правильно, прося , , , ваш совет .

Каковы признаки здоровых отношений?

Вот еще несколько отличительных черт здоровых отношений.

• Открытое общение . …
• Доверие. …
• Ощущение себя отдельным человеком. …
• Любопытство. …
• Время друг от друга. …
• Игривость или беззаботность. …
• Физическая близость . …
• Работа в команде.

Каковы 3 предупреждающих знака нездоровых отношений?

Вот некоторые признаки нездоровых отношений:

• Физическое насилие: ваш партнер толкает вас, бьет вас или разрушает ваши вещи.
• Контроль : ваш партнер говорит вам, что делать, что надевать или с кем проводить время. …
• Унижение: ваш партнер называет вас именами, унижает вас или заставляет вас чувствовать себя плохо перед другими.

Теория десяти универсальных ценностей

В последнее время я много читаю о ценностях и теориях ценностей. Одна особенно интересная и известная теория принадлежит Шалому Шварцу, который предполагает, что существует 10 широких областей ценностей, которые являются универсальными и достаточно всеобъемлющими.Он защищает следующие ценности.

Власть : Социальный статус и престиж, контроль или господство над людьми и ресурсами.
Достижение : Личный успех за счет демонстрации компетентности в соответствии с социальными стандартами.
Гедонизм : Удовольствие или чувственное удовлетворение самого себя.
Стимуляция : Волнение, новизна и вызов в жизни.
Самостоятельное направление: Независимые мысли и действия — выбор, создание, исследование.
Универсализм : Понимание, признание, терпимость и защита на благо всех людей и природы.
Доброжелательность: Сохранение и улучшение благосостояния людей, с которыми человек часто находится в личном контакте.
Традиция: Уважение, приверженность и принятие обычаев и идей, заложенных в традиционной культуре или религии.
Соответствие: Сдерживание действий, наклонностей и импульсов, которые могут расстроить или причинить вред другим и нарушить социальные ожидания или нормы.
Безопасность: Безопасность, гармония и стабильность общества, отношений и личности.

Шварц утверждает, что эти значения можно расположить следующим образом (это называется циркумплексом и определяет даже более крупные темы).

Один из моих аргументов состоит в том, что с помощью единого подхода мы можем работать над ассимилированием и объединением различных точек зрения в более связное целое. Хотя я слышал о теории ценностей Шварца, я никогда не уделял ей много времени.Но я думаю, что некоторые преимущества можно получить, рассматривая теорию ценностей Шварца через призму единого подхода.

Давайте сначала рассмотрим теорию ценностей с точки зрения поведенческой теории инвестирования. BIT рассматривает нервную систему как «систему инвестиционных ценностей», сформированную эволюцией и индивидуальным опытом. Переживания удовольствия и боли считаются строительными блоками сознательного опыта, которые ориентируют животных на «хорошее» и отстают от «плохого».

В этом свете гедонизм, наряду со стимуляцией и (базовой / собственной) безопасностью, являются «ценностями», заложенными в самую основу нервной системы.«Ценности» здесь заключены в кавычки, потому что у этого термина есть два значения. Один из них, как это имел в виду Шварц, связан с развивающимися у человека явными убеждениями, оправдывающими стремление к определенным целевым состояниям. Другой имеет отношение к базовому опыту, полученному от других животных, о хороших или плохих ощущениях, и о том, как эти чувства определяют подход и поведение избегания. Здесь я имею в виду второе значение. Однако очевидно, что люди будут оправдывать явные ценности, основанные на переживаниях.

Теперь давайте рассмотрим матрицу влияния, которая является еще одним ключевым элементом единого подхода. Матрица отображает, как люди интуитивно представляют себя по отношению к другим в своей эмпирической системе (то есть через перцептивные и эмоциональные процессы). Он утверждает, что существует центральная переменная, называемая реляционной ценностью, которая организует человеческий процесс взаимоотношений.

Более того, здесь утверждается, что есть три измерения реляционного процесса, по которым людям нужно ориентироваться.

Первое измерение процесса, синяя линия, называется конкурентным влиянием. Иногда это сокращенно называют «властью», но важно отметить, что существует две формы конкурентного влияния: прямое (которое является силой в модели Шварца) и косвенное (что является достижением в модели Шварца).

Во втором измерении процесса красная линия называется совместным влиянием или для краткости «любовью». Положительная валентность соответствует доброжелательности в модели Шварца.

Третье измерение — это свобода от влияния или для краткости «Свобода».Это соответствует самонаправлению в теории Шварца.

Третья часть единой концепции, которую следует рассмотреть, технически называется «Гипотеза обоснования». Это относится к уникальным элементам человеческого приматы, а именно к тому, что мы уникальны в той степени, в которой мы пытаемся построить (и определяемся) явными системами обоснования знаний.

Этот пункт о системах обоснования важен в первую очередь, потому что он подчеркивает, насколько явно убеждения и ценности являются уникальными и центральными для человеческого существования.Таким образом, здесь есть точка соприкосновения со Шварцем, который согласен с тем, что такие ценности направляют и координируют человеческое поведение.

Во-вторых, мы можем перейти к некоторым из оставшихся значений его теории. Конформность легко понять как пересечение базовой социальной мотивации влияния и относительной ценности, обозначенной Матрицей (то есть черной линией), и потребности групп иметь общие убеждения для координации действий. Классические социальные психологические эксперименты Соломона Аша по конформизму демонстрируют этот процесс в действии.

Точно так же традиция обеспечивает связь идентичности и культуры. Он объясняет, что является оправданным для человека в его социальном контексте. То есть традиция — это процесс, с помощью которого люди отождествляют (или не идентифицируют) с версией реальности, предлагаемой макрокультурой, и своим местом в ней. Поэтому неудивительно, что традиции и конформизм также глубоко связаны с безопасностью, поскольку все эти состояния связаны со стремлением сохранить риск и уменьшить угрозу и неопределенность.

Наконец, человеческие процессы оправдания эволюционировали для поиска моральных систем, которые могут направлять наши действия в целом.Этот поиск превосходства называется универсализмом и относится к поискам моральных систем оправдания, которые могут направлять наши системы человеческих ценностей в контексте.

Мне очень нравится теория универсальных ценностей Шварца. Я также считаю, что есть большая ценность в наведении мостов между этой работой и единым подходом.

Изучение человеческих ценностей в понимании и управлении социально-экологическими системами

Copyright © 2016 Автор (ы).Публикуется здесь по лицензии The Resilience Alliance.
Перейти к версии этой статьи в формате pdf

Ниже приводится установленный формат ссылки на эту статью:
Джонс, Н. А., С. Шоу, Х. Росс, К. Витт и Б. Пиннер. 2016. Изучение человеческих ценностей в понимании и управлении социально-экологическими системами. Экология и общество 21 (1): 15.
http://dx.doi.org/10.5751/ES-07977-210115

Синтез

¹ Университет Квинсленда

РЕФЕРАТ

Изучение познания может дать ключевую информацию о социальном измерении связанных социально-экологических систем.Ценности — это фундаментальный аспект познания, который в значительной степени игнорировался в литературе по социально-экологическим системам. Ценности представляют собой глубоко укоренившиеся эмоциональные аспекты познания людей и могут дополнять использование других когнитивных конструкций, таких как знания и ментальные модели, которые до сих пор были лучше представлены в этой области исследования. Мы предоставляем обзор различных концептуальных представлений о ценностях, которые имеют отношение к изучению взаимодействия человека и окружающей среды: удерживаемые, присвоенные и относительные ценности.Мы обсуждаем важный вклад исследования ценностей в понимание того, как функционируют социально-экологические системы, и в улучшение управления этими системами в практическом смысле. Признавая, что ценности часто плохо определены в литературе по социально-экологическим системам, как и в других областях, мы стремимся помочь исследователям и практикам обеспечить ясность при использовании этого термина в своих исследованиях. Это может поддержать конструктивный диалог и сотрудничество между исследователями, которые занимаются исследованиями ценностей, чтобы получить знания о роли и функции ценностей и, следовательно, познания в более широком контексте в контексте социально-экологических систем.

Ключевые слова: познание; отношения человека и природы; значения

ВВЕДЕНИЕ

Изучение познания в социально-экологических системах (SES) — важная, но относительно игнорируемая область исследований, которая может быть использована для улучшения понимания того, как эти системы функционируют (Hukkinen 2012), и может быть использована для улучшения инициатив по управлению окружающей средой ( Beratan 2007, Jochum et al.2014). В SES человеческие системы и экологические системы неразрывно связаны: люди полагаются на ресурсы, предоставляемые экосистемами, а на экосистемы влияют решения и поведение людей (Chapin et al.2009 ). Участвуя в SES, люди, как индивидуально, так и коллективно, развивают многогранные отношения с окружающей средой, которые сильно влияют на их взгляды на то, как следует использовать и управлять природными ресурсами. Когнитивные аспекты, различные способы, которыми люди думают об окружающей среде, и то, как эта среда влияет на их мышление, заслуживают большего внимания в попытках понять, как взаимосвязаны социальные и экологические системы.

Ряд конструкций использовался для изучения когнитивной основы того, как люди относятся к экосистемам, включая знания (Turner and Berkes, 2006), схемы (Beratan, 2007), ментальные модели (Jones et al.2011, Матевет и др. 2011, Lynam et al. 2012) и отношения (Ларсон и др., 2013, , ). Мы ориентируемся на ценности как на наиболее стабильную форму человеческого познания (Ives, Kendal, 2014). Резер и Бентрупербоймер (2005: 129) объясняют ценности как более «центральные», «глубоко продуманные» и «твердо закрепленные», чем установки. Ценности лежат в основе решений и поведения (Satterfield 2001), поэтому изучение ценностей может дать представление о различных точках зрения людей на то, как следует использовать и управлять ресурсами окружающей среды (Jackson et al.2008), и опытный. Хотя исследование ментальных моделей направлено на выявление у людей понимания того, как функционируют системы окружающей среды, изучение ценностей может задействовать моральные и менее осязаемые аспекты познания людей. Таким образом, ценности могут дополнять использование других форм познания для улучшения понимания глубоко прочувствованной и эмоциональной основы взаимодействия людей с естественными системами, могут способствовать более глубокому пониманию того, как функционирует SES, и могут укрепить их управление.

Многие авторы определили ценности как важный и влиятельный элемент в рамках SES, связав понятие ценностей, хотя и нечетко, с ключевыми темами в области SES, включая социальную память (Olsson et al.2004), преобразование (Walker et al. 2006), управление (Olsson et al. 2006), адаптация (Folke et al. 2010) и управление на основе устойчивости (Chapin et al. 2009, a ). Однако использование термина «ценности» в литературе по SES и в экологической литературе в более широком смысле неоднозначно и часто не имеет четкой концептуализации (Reser and Bentrupperbäumer 2005). В частности, социологи считают ценности порожденными людьми, в то время как в экологическом дискурсе принято видеть, что виды и экосистемы описываются как обладающие внутренними ценностями, например.г., ценности всемирного наследия. Это ограничивает степень, в которой исследователи могут опираться на работу других, и ограничивает глубину, до которой может быть исследовано понятие ценностей в рамках SES.

Reser и Bentrupperbäumer (2005) определили несколько последствий противоречивых значений и использования «экологических ценностей» в литературе по экологическому менеджменту, включая запрет совместных исследований в междисциплинарном контексте. По мере того как изучение познания набирает обороты в области SES, вопросы непоследовательности становятся все более актуальными.В частности, они подчеркивают преимущества установления междисциплинарного понимания значения и использования ценностей в данной области, чтобы избежать недопонимания и недопонимания: «эффективное общение», «сотрудничество» и «хорошая наука» — все это зависит от ядра. четко определены конструкции (Reser and Bentrupperbäumer 2005: 128).

Reser and Bentrupperbäumer (2005: 141) с точки зрения социальных наук описывают экологические ценности как «индивидуальные и разделяемые сообщества или общественные убеждения о значении, важности и благополучии окружающей среды и о том, каким должен быть мир природы». рассматривается и лечится людьми.«Это определение также подходит для концептуализации человеческих ценностей в контексте SES. С этой точки зрения ценности не существуют в окружающей среде; вместо этого окружающая среда и ее атрибуты имеют ценность для людей (Reser and Bentrupperbäumer 2005). Эта дифференциация важна для обеспечения ясности дискуссии по мере развития понимания SES и применения соответствующих методологий и показателей для изучения человеческих ценностей.

С психологической точки зрения ценности — это глубоко укоренившиеся когнитивные элементы, связанные с предпочтительными состояниями.Шварц (1994: 20) основывается на работе Рокича (1973), чтобы определить ценность как «убеждение, относящееся к желаемым конечным состояниям или образам поведения, которое выходит за рамки конкретных ситуаций, направляет выбор или оценку поведения, людей и событий, а также упорядочивается по важности относительно других ценностей, чтобы сформировать систему ценностных приоритетов ». Считается, что ценности формируются в детстве, формируются в процессе социализации и взаимодействия с миром и остаются относительно стабильными на протяжении всей взрослой жизни (Stern and Dietz 1994, Vaske et al.2001). Как устойчивые моральные ориентиры, ценности являются «более фундаментальными, значимыми и влиятельными в нормативном, эмоциональном и мотивационном отношении, чем предпочтения или отношения» (Reser and Bentrupperbäumer 2005: 141).

Ценности взаимодействуют с другими формами познания, как это определено в рамках модели когнитивной иерархии человеческого поведения, структуры, используемой для объяснения того, как структурировано представление человека об окружающей среде (Vaske and Donnelly 1999). Ряд теоретиков поддерживают утверждение о том, что ценности обеспечивают основу для установок и убеждений, которые, в свою очередь, влияют на поведение или намерения (Kluckhohn 1951, Fulton et al.1996, Vaske and Donnelly 1999), хотя связи могут быть слабыми. Эта иерархия описывается как перевернутая пирамида, состоящая из ценностей, ценностных ориентаций (т. Е. Кластеров базовых ценностей), установок и норм, поведенческих намерений и моделей поведения (Fulton et al., 1996), причем каждый элемент накладывается на другие (рис. 1). ). Ценности в нижней части пирамиды описываются как когнитивные элементы, которые выходят за рамки ситуаций, медленно меняются и немногочисленны, в то время как поведение зависит от ситуации, быстро меняется и многочисленно.

В то время как в психологии ценности изучаются как на индивидуальном, так и на коллективном уровнях, включая отношения между ними (Schwartz 2010), другие дисциплины, включая географию (Ioris 2012) и антропологию (Strang 2005), вносят свой вклад в коллективные ценности. Например, культурные ценности в рамках антропологии относятся к ценностям, разделяемым группой людей, и могут отличать одну группу от другой (Robbins 2012).

Концептуализация ценностей как человеческого конструкта лишь частично помогает прояснить природу и роль человеческих ценностей в рамках ЕЭП.Чтобы продвинуться в этой области, исследователи из многих дисциплин, участвующих в изучении SES, должны проводить дальнейшие различия в использовании термина «ценности» и в широте охвата, который они применяют при изучении ценностей. Мы предлагаем обзор различных способов использования понятия ценностей в области управления окружающей средой и природными ресурсами (УПР), опираясь, в частности, на индивидуальные измерения ценностей, на которые оказывает влияние литература по психологии. Далее следует обзор того, как изучение ценностей может улучшить наше понимание динамики SES и может быть применено для усиления управления SES.

ПОНИМАНИЕ ЦЕННОСТЕЙ В ОБЛАСТИ УПРАВЛЕНИЯ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДОЙ И ПРИРОДНЫМИ РЕСУРСАМИ

Чтобы структурировать наш обзор, мы выделили два аспекта, по которым исследование ценностей различается: (1) степень абстрактности; и (2) широта охвата ученых при изучении ценностей, от единичных до множественных.

Аннотация к применяемым ценностям

Обзор литературы по экологическому менеджменту и NRM показывает различие между исследованиями, которые сосредоточены на общих, общих экологических ценностях, известных как удерживаемые ценности; те, которые применяются в конкретном контексте, известные как присвоенные значения; и область ценностей, отражающих жизненный опыт, известная как чувственные или относительные ценности (Schroeder 2013).

Удерживаемые ценности представляют собой идеалы желаемого (Bengston 1994), того, как все должно быть и как следует взаимодействовать с миром. Они являются общими, концептуальными и абстрактными (Brown 1984, McIntyre et al. 2008). Для Брауна (1984: 232) удерживаемые ценности могут принимать форму желаемых «способов поведения», например, лояльности, «конечных состояний», например свободы, или «качеств», например красоты, и обеспечивать основу для предпочтений. суждения должны быть сделаны. Локвуд (1999: 382) объясняет существующие ценности как «принципы или идеи, которые важны для людей», которые могут определять приписываемые ценности более локально.

Группа удерживаемых ценностей называется ценностной ориентацией и обычно применяется к определенной теме, такой как охрана дикой природы (Lockwood 1999, Vaske and Donnelly 1999). Был проведен ряд исследований для выявления и картирования различных типов экологических ценностных ориентаций (Rolston 1988, Axelrod 1994, Bengston 1994, Steel et al. 1994, Stern and Dietz 1994, Stern et al. 1998, Manning et al. 1999, Vaske et al. 2001, Vugteveen et al. 2010). Эти исследования основываются на идеях Шварца (1992), работа которого оказала большое влияние на исследования ценностей в психологии (например,г., Steg et al. 2005). Шварц выделяет 10 универсальных типов ценностей: самоуправление, стимулирование, гедонизм, достижения, власть, безопасность, конформизм, традиции, доброжелательность и универсализм, которые организованы в систему ценностей. Такая система структурирует и устанавливает приоритеты ценностей для удовлетворения универсально важных биологических и социальных потребностей (Rokeach 1973, Schwartz 1996). Динамические отношения и компромиссы, которые имеют место между различными типами универсальных ценностей, группируются вместе, чтобы сформировать ценностную ориентацию и направить поведение (Fulton et al.1996, Шварц 1996). Эта концепция используется для понимания различий в том, как люди расставляют приоритеты в отношении ценностей, и может быть полезна для понимания того, как модель ценностных предпочтений может стать культурой или этикой. Некоторые авторы разделяют мнение, что ценностные ориентации на природные ресурсы могут быть отображены в континууме с антропоцентрической (человекоцентрической) ориентацией с одной стороны и биоцентрической (природоцентрической) ориентацией с другой (Steel et al. 1994, Fulton et al. al. 1996, Vaske and Donnelly 1999).

Присвоенные значения более известны в литературе по экологическому менеджменту. Они сформированы традиционными ценностями. В контексте NRM присвоенные значения привязаны к определенным местам (Seymour et al. 2012), видам или другим характеристикам природного мира, а также к определенным объектам, видам деятельности или местам (Lockwood 1999, Bryan et al. 2010 ), таких как тропические реки в северной Австралии (Larson et al. 2013 b ). Браун (1984: 236) определил этот тип ценности как «выраженную относительную важность или ценность объекта для человека или группы в данном контексте.Макинтайр и др. (2008: 660) заявил, что присвоенные значения «сосредоточены на сравнительных суждениях о ценности« объекта »в данном контексте и, следовательно, являются довольно конкретными и конкретными». Сеймур и др. (2010) утверждали, что в контексте NRM присвоенные значения лучше предсказывают поведение, чем удерживаемые значения. Они утверждают, что присвоенные ценности формируются не только из удерживаемых ценностей, но также под влиянием ряда других факторов, включая процессы социализации, знания и восприятие, контекстные факторы и характеристики оцениваемого ресурса.

Браун (1984) предложил третью область ценностей, то есть реляционные ценности, которые объясняют взаимосвязь между удерживаемыми и присвоенными ценностями. Реляционные ценности возникают из отношений между субъектом и объектом и связаны с актом предпочтения. Они связаны с чувствами. Браун постулирует линейную взаимосвязь между тремя сферами ценностей, предполагая, что удерживаемые ценности (концептуальная сфера) влияют на суждения о предпочтениях (относительная сфера), что приводит к поведенческому выражению предпочтений (предметная сфера), т.е.е., присвоенные значения. Шредер (2013) основывается на работе Брауна для дальнейшего изучения этой области отношений. Поступая таким образом, он отвергает линейную концептуализацию процесса оценки Брауном, делая больший акцент на чувствах и неявной природе ценностей, предлагая ощущаемые ценности, как «непосредственное, субъективное ощущение важности, ценности или значимости, которое что-то имеет для человека. ”(Шредер 2013: 77). Непосредственное качество этих ценностей делает их контекстно-зависимыми. Шредер утверждал, что ощущаемые ценности, существующие на неявном уровне осведомленности, могут формироваться и формироваться как удерживаемыми, так и присвоенными ценностями, которые существуют на явном уровне.Более того, он заявил, что в непосредственном опыте человека «ощущаемая ценность лежит в основе и является более фундаментальной, чем либо существующие ценности, либо присвоенные ценности» (Schroeder 2013: 78). Баркли и Крюгер (2012: 93) признали неявное качество чувственных ценностей Шредера, описывая их как отражение «внутреннего, личного понимания пережитого опыта». Они привлекают внимание к взаимодействию между эмоциями и памятью, которое задействовано в явном проявлении ощущаемых ценностей и их воплощении в удерживаемые и присвоенные ценности.

Одномерный и плюралистический подходы

Ценности в контексте экологического менеджмента и управления природопользованием изучались как с одномерной, так и с плюралистической точек зрения. Одномерная перспектива предполагает, что ценности людей можно измерить с помощью единой шкалы, такой как экономическая или утилитарная шкала. Одномерные подходы к оценке подвергались критике на том основании, что они не принимают во внимание разнообразие способов, которыми люди оценивают окружающую среду.Они дают лишь частичное представление об экологических ценностях людей (Bengston 1994, O’Neill et al. 2008) и не учитывают моральные и этические аспекты (Clark et al. 2000). Саттерфилд (2001: 332) также утверждал, что такие подходы не позволяют участникам озвучивать те более нематериальные ценности, которые «глубоко укоренились, защищаются в частном порядке или недоступны сознанию в любой момент». Ограничения, связанные с использованием чисто экономического подхода к изучению того, как люди ценят окружающую среду, широко освещаются в литературе (Bengston 1994, O’Brien 2003).

Плюралистическая или многомерная перспектива признает, что люди придерживаются различных ценностей, и, таким образом, признает, что окружающая среда ценится по-разному. Ряд авторов определили типологии или системы классификации для учета различных способов, которыми люди оценивают мир природы, включая георазнообразие планеты (Gray, 2004), ландшафты (Stephenson, 2008), водно-болотные угодья и реки (Seymour et al. 2011), леса (Manning et al. 1999, Brown and Reed 2000), а также дикая природа и природа (Kellert 1996, Trainor 2006).

Типология Стивена Келлерта (1996, 2008) особенно важна для понимания SES, поскольку она обеспечивает целостную идентификацию многогранных отношений людей с окружающей средой. Типология Келлерт основана на гипотезе биофилии (Kellert and Wilson 1993, Kellert 1997), которая предполагает, что люди обладают «комплексом слабых биологических склонностей ценить природу» (Kellert 2008: 324). Это означает, что ценности людей по отношению к окружающей среде основаны на человеческих биологических потребностях и формируются и опосредуются индивидуальным и культурным обучением и опытом (Kellert 2008).Согласно гипотезе биофилии, природные ценности имеют адаптивную функцию в контексте зависимости человека от мира природы (Caston 2013), что, как утверждал Келлерт (2008), приносит пользу разуму, телу и духу людей.

Благодаря многочисленным исследованиям Келлерт разработал типологию из 10 ценностей, которые отражают отношение людей к миру природы (таблица 1). Они бывают: эстетические, доминионистские, экологически-научные, гуманистические, моралистические, натуралистические, негативистские, духовные, символические и утилитарные.Признавая множественную взаимозависимость между благополучием человека и экологическим состоянием и функцией, типология Келлерт особенно полезна для понимания взаимосвязи в SES.

ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ПОНИМАНИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОЛОГИЧЕСКИХ СИСТЕМ И УПРАВЛЕНИЯ ими

Концептуальные категории, предложенные выше, могут помочь тем, кто хочет понять или управлять SES, более четко сосредоточиться на связанной природе системы. Говоря о ценностях, исследователи и менеджеры могут сначала четко указать, уделяют ли они внимание социальной или экологической части системы.Следуя призыву Резера и Бентруппербоймера (2005) к терминологической ясности, они могут прояснить, следуют ли они социальной науке или экологическому пониманию, то есть считают, что ценность является человеческим феноменом или присуща виду или экосистеме. В нашей терминологии последнее — это присвоенное значение. Что касается каждой присвоенной ценности, было бы полезно установить, почему этот вид или экосистема считается важным для отдельного человека или группы, и идентифицировать существующие или связанные ценности, связанные с ними.Например, ассоциируется ли присвоенная ценность вида с моралистической или экологической и научной ценностью (с использованием концепций Келлерта 1996 года) как основание для защиты этого вида?

Модель когнитивной иерархии человеческого поведения Фултона и др. (1996) предлагает ясность в отношении взаимосвязей между различными формами познания и поведения, а также возможность выйти за рамки более поверхностных (и быстро меняющихся) основ поведения, таких как отношения. в более глубокие, фундаментальные и медленно меняющиеся аспекты познания.Социальные системы связаны с экологическими системами сложным образом, которые одновременно являются когнитивными и поведенческими. Системные изменения лучше всего рассматривать, рассматривая все уровни в Fulton et al. модели, вместо того, чтобы сосредоточиться на одном уровне, игнорируя другие. Может ли быть более сильное стремление к изменению поведения и может ли оно быть более устойчивым, если оно связано с ценностями человека? Может ли призыв к ценностным изменениям поддержать изменение поведения со стороны достаточного количества людей, чтобы мобилизовать изменение системы? Однако эта модель в целом относится к ценностям, а не к их вариантам, признанным в более поздней литературе по экологическому менеджменту.Способность различать существующие ценности, т. Е. Сосредоточение внимания на общих принципах того, почему люди относятся к своим экосистемам определенным образом, от установленных ценностей, то есть применения этих принципов к конкретным экосистемам или видам, и ценить их взаимосвязь и, как правило, менее явные реляционные ценности, потенциально расширяет понимание SES и предлагает новые точки вмешательства. Люди могут придерживаться ценностей в отношении защиты окружающей среды, а также могут приписывать эти ценности определенным видам или местам, например тем, которые определены как находящиеся под большой угрозой, или тем, которые считаются харизматическими (Bottrill et al.2008), или к экологическим сообществам, таким как тропические леса. Концептуализация ценностей, закрепленная отношениями, предполагает возможность работать над тем, что ценится, почему и кем, и, следовательно, вмешиваться в более чем одну точку этого динамического массива.

Роль ценностей в понимании системных изменений

Существует потенциал для изучения роли человеческих ценностей как движущей силы изменений в рамках SES или как влияния на известные движущие силы. Мы также должны быть заинтересованы в том, как ценности могут изменяться со временем в ответ на системные изменения.Кроме того, при понимании взаимосвязей между уровнями многоуровневых СЭС, как разделяются удерживаемые ценности или как они различаются между индивидуальным и общественным уровнями в конкретных контекстах? Как может изменение ценностей на одном уровне мобилизовать или замедлить изменение на других уровнях и во всей системе? Играют ли ценности роль в процессах изменений, таких как объяснение Руделя (2011) «оборонительного» и «альтруистического» энвайронментализма, ведущего к многоуровневым изменениям? Точно так же, как существование конкурирующих ценностей на общественном уровне влияет на изменение внутри системы? Примерами могут быть случаи, когда лидерство, движимое ценностями некоторых людей, мобилизует изменения в ценностях людей и организаций на более высоких уровнях, или, наоборот, когда постепенное изменение ценностей в обществе привлекает критическую массу людей к изменению своих традиционных и закрепленных ценностей.Является ли разнообразие ценностей на уровне общества резервуаром потенциала для конструктивных изменений во всей системе? Как ценности соотносятся с другими переменными, такими как социальное обучение, в движущих силах изменений? Кроме того, как ценности соотносятся со значительными изменениями в поведении, которые в совокупности могут мобилизовать системные изменения?

Исследование ценностей может также сыграть роль в создании нарративов, способствующих изменениям в рамках SES: нарративов, которые не только формируются языком экономики, демографии и институтов, но и руководствуются понятиями социального благополучия (Armitage et al. al.2012). Удерживаемые ценности обеспечивают принципы для таких повествований, в то время как присвоенные и относительные ценности могут вовлекать благополучие в повествования для изменения в определенных контекстах.

Кроме того, литература по SES стремится понять влияние различных переменных, действующих в разных временных масштабах: быстрых и медленных переменных (Walker et al. 2012). В настоящее время существует большее понимание природы и динамики экологических переменных, чем социальных переменных (Kofinas and Chapin 2009, Armitage et al.2012), включая ценности. Armitage et al. (2012) предположили, что переменные, связанные с человеческой деятельностью, временны и открыты для изменений, что затрудняет их выявление и контроль. Это наблюдение не согласуется с теорией ценностей, которые считаются очень стабильными. Удерживаемые значения более стабильны и изменяются медленнее по сравнению с присвоенными значениями, тогда как относительные значения основаны на опыте и сильно зависят от контекста. Таким образом удерживаемые значения могут обеспечивать медленную переменную, которая помогает закрепить SES (см.Ротаранги и Стивенсон, 2014 г., о стержнях культурной устойчивости).

Включение ценностей в управление социально-экологическими системами (СЭС)

Понимание того, как люди относятся к природным ресурсам, признано ключевым компонентом эффективного управления для тех практиков, которые работают с точки зрения SES: «управление ресурсами — это управление людьми» (Berkes and Folke 1998: 2). Изучение человеческих ценностей может помочь менеджерам в разработке стратегий управления, соответствующих ценностям людей (Chapin et al.2009 b ). Подход Чапина и др. (2009, a ), основанный на устойчивости, делает еще один шаг вперед, отстаивая, что усилия руководства должны не только соответствовать человеческим ценностям, но и формировать их. Однако практические аспекты того, как менеджеры могут это сделать, требуют теоретического руководства о том, как ценности должны рассматриваться в контексте SES, и прикладных знаний об этих ценностях.

Изучение устоявшихся ценностей может пролить свет на «устойчивые убеждения людей в том, что определенный образ поведения предпочтительнее в личном или социальном плане, чем противоположный или обратный образ поведения» (Rokeach 1968: 160), например, преследование личных интересов по сравнению забота о благополучии окружающей среды или других.Между тем изучение присвоенных ценностей может выявить, как люди думают о конкретных аспектах окружающей среды, включая важность, которую они придают определенным местам, видам и экологическим функциям. Изучение реляционных ценностей может дать детальное представление о психических и физических преимуществах, которые люди получают или стремятся получить от взаимодействия с окружающей средой или определенными видами.

Обогащение процесса принятия решений снизу вверх (на основе участия)

Использование информации о ценностях для руководства разработкой управленческих вмешательств хорошо согласуется с текущей тенденцией использования восходящих процессов участия в принятии решений (Кофинас и Чапин 2009, Чарльз 2012).Выгоды включают большую общественную поддержку, которая может повысить вероятность успешных результатов управления (Larson et al. 2013, a ) и, в конечном итоге, способствовать хорошо функционирующей SES (Raymond et al. 2009), а также улучшить меры по адаптации ( Adger et al. 2009). Например, планы и стратегии управления в значительной степени опираются на направления исследований биофизической науки и поэтому с меньшей вероятностью будут включать социальную направленность. Растущее количество теоретической литературы подтверждает важную роль процессов участия, которые вовлекают самые разные люди в разработку планов и политики управления и, следовательно, предлагают потенциал для решений, которые в большей степени соответствуют ценностям людей.Это особенно важно для исследователей, отстаивающих постнормальную научную позицию (Swedeen 2006).

Однако восходящим процессам препятствуют социальные реалии конкурирующих интересов в отношении использования и управления многими средами. Очевидно, что люди, индивидуально или коллективно, не относятся к экосистемам в соответствии с какой-либо единственной ценностью, такой как использование или экономическая ценность. Хотя Давенпорт и Андерсон (2005) предполагают, что различия в ценностях могут оказаться трудными для примирения и могут ограничивать планы и цели управления, исследования, выявляющие расхождения в ценностях, также могут улучшить управление, раскрывая более широкие аспекты проблемы и тем самым способствуя более эффективному решению проблем.Таким образом, исследования ценностей могут использоваться для обоснования управленческих решений, предполагающих компромисс между получением определенных экологических или социальных выгод за счет других выгод. Система ценностей Келлерт (1996) или другие, такие как Сеймур и др. (2012), предлагают основы для изучения диапазона существующих и присвоенных ценностей, которые группа заинтересованных сторон может придерживаться в отношении области, такой как охраняемая территория. Обсуждение этих ценностей и способов их согласования при принятии решений о защите и доступе, таких как план зонирования, могло бы обогатить нынешние подходы к совместному планированию.

В литературе по разрешению конфликтов (Forester 1999) и в литературе по государственной политике (Thacher and Rein 2004) признаются конфликты ценностей, возникающие между отдельными лицами и организациями, а также внутри них. В тех случаях, когда эти массивы литературы, как правило, сосредоточены на очень немногих, обычно противоречащих друг другу ценностях, типологии, такие как типология Келлерта, демонстрируют, что множественные удерживаемые или относительные ценности могут быть присвоены конкретной экосистеме или виду. Это может предложить проблемы в политике и управлении модерированием по нескольким интересам, но также и некоторые возможности.Более явные конкурирующие интересы в рамках объединенной SES могут быть приглушены в более широкой перспективе, и, как пропагандирует литература по разрешению конфликтов, могут быть определены общие ценности высшего порядка, которым люди могут согласиться отдать приоритет над теми, которые находятся в прямом конфликте.

Таким образом, управление различиями в ценностях может сыграть важную роль в предотвращении или разрешении конфликтов. Изучение удерживаемых и присвоенных ценностей в сочетании может обеспечить более детальный анализ экологической напряженности и конфликтов.Это может продемонстрировать, что разные люди могут придерживаться одних и тех же ценностей, но приписывать их разным объектам, например разным видам или местам. И наоборот, люди могут придавать большое значение одному и тому же месту или виду, но конфликтовать по поводу того, как следует управлять этим местом или видом, из-за противоположных существующих ценностей. Между тем изучение реляционных ценностей может быть использовано для изучения субъективного, неявного уровня чувств: какие чувства возникают при взаимодействии с определенными видами или при посещении определенных мест.Реляционные ценности полезны для выяснения интуиции человека в контексте принятия решений (Schroeder 2013). Как отмечает Шредер (1996: 19), ценности связаны с эмоциями: «Каждый раз, когда мы имеем дело с ценностями людей, мы сталкиваемся с эмоциями; и всякий раз, когда мы сталкиваемся с сильными эмоциями, мы можем быть уверены, что на карту поставлено что-то ценное ».

Приемка зданий для нисходящих решений

Общественная поддержка вмешательств руководства является ключевой проблемой для лиц, принимающих политические решения, и лиц, ответственных за реализацию мероприятий (McDonald et al.2013). Исследование ценностей может повысить степень адаптации или продвижения научно обоснованных стратегий управления к местному социальному контексту. Это может преодолеть одну из ключевых критических замечаний в отношении подходов к управлению сверху вниз, заключающуюся в том, что они «нечувствительны и невосприимчивы к местным условиям, средствам к существованию людей и заботам общества» (Kofinas 2009: 79). Изучение ценностей может в равной степени использоваться для выявления фактического или потенциального несоответствия между запланированными нисходящими управленческими вмешательствами, направленными на поддержание желательной траектории системы, и ценностями заинтересованных сторон, что может привести к отклонению или несоблюдению этих планов управления.

Противоречивые стратегии управления, особенно те, которые имеют политический характер или плохо выполняются с незначительным учетом местного контекста, могут привести к проблемам соблюдения, плохим доверительным отношениям и усилению конфликта (Kofinas 2009). Изучение ценностей может пролить свет на то, как люди могут реагировать на инициативы управления, поскольку человек опирается на их ценности для оценки целей управления и действий руководства (Bengston et al. 2004). Составив карту разнообразия ценностей, связанных с SES, менеджеры могут оценить, как их планы и стратегии управления могут повлиять на индивидуальные и общественные ценности.В ситуациях, когда наблюдается рассогласование, менеджеры могут разработать информационный материал, в котором признается и устраняется это расхождение. Это важно, поскольку управленческие усилия могут быть подкреплены общественной и социальной поддержкой (Biggs et al. 2010).

Дальнейшие исследования

Исследования также могут быть направлены на понимание того, как ценности соотносятся с другими когнитивными структурами и процессами, которые были изучены в отношении управления SES, то есть памятью (Beratan 2007), социальной памятью (Barthel et al.2010, DiGiano and Racelis 2012), схемы (Beratan 2007) и ментальных моделей (Jones et al. 2011, 2014, Mathevet et al. 2011, Lynam et al. 2012). Например, уже установлена ​​предварительная связь между ценностями и социальной памятью. Olsson et al. (2004), опираясь на работу Макинтоша (2000), объяснил социальную память как область общего опыта изменений, который укоренился в базовых ценностях и находит отражение в решениях сообщества и стратегиях борьбы с дальнейшими изменениями. С их точки зрения, социальная память и, следовательно, ценности играют важную роль в способности людей адаптироваться к изменениям окружающей среды.Эти идеи открывают широкие возможности для расширения знаний о когнитивном аспекте адаптивной способности, ключевой концепции функционирования СЭС. Какую роль играют удерживаемые, присвоенные и относительные ценности в помощи людям в адаптации к изменениям окружающей среды? Являются ли ценности сильным двигателем в стремлении к адаптации и в выборе вариантов адаптации? В какой степени ценности некоторых людей сдерживают адаптацию, например, при адаптации к изменению климата?

ВЫВОДЫ

Изучение ценностей заслуживает более прочного места в междисциплинарной области исследований SES, чтобы способствовать нашему растущему пониманию когнитивных аспектов взаимосвязи социальных и экологических систем.Хотя ценности считаются наиболее фундаментальным аспектом познания (Fulton et al. 1996), они в значительной степени игнорировались в литературе SES. Как показывает пирамида когнитивной иерархии, ценности лежат в основе понимания других форм мышления и поведения, которым до сих пор уделялось больше внимания. В качестве медленно меняющейся формы познания включение ценностей также должно представлять особый интерес для теоретиков SES, заинтересованных в изменении системы посредством взаимодействия между быстрыми и медленными переменными (Scheffer et al.2015). Однако исследование ценностей было затруднено из-за неоднозначности концептуализации и использования этого термина, особенно в областях окружающей среды (Reser and Bentrupperbäumer 2005). Этот обзор рассеивает часть этой двусмысленности, обеспечивая синтез теорий ценностей из областей психологии и управления окружающей средой и их потенциального применения в теории и исследованиях SES.

Хотя ценности принадлежат людям, они могут быть присвоены атрибутам окружающей среды, отсюда распространенное предположение, что виды или экосистемы имеют ценность независимо от любого наблюдателя.Реляционные ценности выражают отношения между человеком и атрибутами окружающей среды, поэтому они особенно достойны рассмотрения в связанных SES. Перспективы плюрализма признают, что люди придерживаются различных наборов ценностей, коллективно и даже индивидуально, и существует несколько классификаций, полученных на основе эмпирических исследований (Kellert 1996, Brown and Reed 2000, Ananda and Herath 2003, McIntyre et al. 2008).

Теоретические исследования ценностей могут улучшить наше понимание вклада когнитивных аспектов в объединенную природу SES.Четко сформулированное понятие ценностей может быть интегрировано с другими концепциями SES для улучшения понимания взаимодействия человека и окружающей среды. Прикладное исследование ценностей может быть использовано для руководства руководителями при разработке стратегий, которые соответствуют ключевым принципам, определенным в литературе SES, таким как поддержка плюрализма, управление компромиссными решениями и формирование социальных целей и ценностей для содействия руководству. Когда возникает конфликт между людьми или социальными группами с разными наборами ценностей или разными приоритетами ценностей, изучение и признание этих ценностей может обеспечить основу для общения, стратегий участия заинтересованных сторон и разработки более приемлемых путей продвижения вперед.Это может помочь обеспечить прозрачность и обоснованность управленческих решений, в которых необходимо расставить приоритеты среди конкурирующих ценностей. Когда решения, основанные на ценностях, ставят под угрозу экологическую функцию, как это определено биофизическими исследованиями, исследование ценностей может предоставить всеобъемлющее повествование для согласования приемлемых результатов.

Учитывая множество возможных концептуализаций выявленных ценностей, исследователям важно определить теоретические основы использования ими термина «ценности».Большая ясность позволит исследователям вести конструктивный диалог о природе и функциях ценностей в рамках SES.

БЛАГОДАРНОСТИ

Это исследование поддержано ARC Linkage Grant LP100200475, проведенным совместно с правительством Квинсленда, Healthy Waterways, SEQ Catchments и традиционными опекунами аборигенов региона Юго-Восточный Квинсленд. Мы также благодарим анонимных рецензентов за комментарии, которые укрепили нашу работу.

ЦИТИРОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Adger, W. N., S. Dessai, M. Goulden, M. Hulme, I. Lorenzoni, D. R. Nelson, L.O. Naess, J. Wolf и A. Wreford. 2009. Существуют ли социальные ограничения для адаптации к изменению климата? Изменение климата 93: 335-354. http://dx.doi.org/10.1007/s10584-008-9520-z

Ананда, Дж. И Г. Герат. 2003. Включение ценностей заинтересованных сторон в региональное лесное планирование: функциональный подход. Экологическая экономика 45: 75-90. http: // dx.doi.org/10.1016/S0921-8009(03)00004-1

Армитаж Д., К. Бенэ, А. Т. Чарльз, Д. Джонсон и Э. Х. Эллисон. 2012. Взаимодействие благополучия и устойчивости в применении социально-экологической точки зрения. Экология и общество 17 (4): 15. http://dx.doi.org/10.5751/es-04940-170415

Аксельрод, Л. 1994. Уравновешивание личных потребностей с охраной окружающей среды: определение ценностей, которые определяют решения в экологических дилеммах. Журнал социальных проблем 50: 85-104.http://dx.doi.org/10.1111/j.1540-4560.1994.tb02421.x

Баркли, Дж. Р. и Л. Э. Крюгер. 2012. Помещайте значения как пережитый опыт. Страницы 89-98 в У. П. Стюарт, Д. Р. Уильямс и Л. Э. Крюгер, редакторы. Сохранение на местах: перспективы социальных наук > Шпрингер, Дордрехт, Германия. http://dx.doi.org/10.1007/978-94-007-5802-5_7

Barthel, S., C. Folke и J. Colding. 2010. Социально-экологическая память в городских садах — сохранение способности управлять экосистемными услугами. Глобальное изменение окружающей среды 20: 255-265. http://dx.doi.org/10.1016/j.gloenvcha.2010.01.001

Бенгстон, Д. Н. 1994. Изменение лесных ценностей и управления экосистемами. Общество и природные ресурсы 7: 515-533. http://dx.doi.org/10.1080/08941929409380885

Bengston, D. N., T. J. Webb, D. P. Fan. 2004. Изменение ценностных ориентаций на лес в США, 1980–2001 годы: компьютерный контент-анализ. Экологическая этика 13: 373-392.

Бератан, К.К. 2007. Основанный на познании взгляд на процессы принятия решений в сложных социально-экологических системах. Экология и общество 12 (1): 27. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol12/iss1/art27/

Berkes, F., and C. Folke. 1998. Соединение социальных и экологических систем для устойчивости и устойчивости. Страницы 1-25 в Ф. Беркес и К. Фолке, редакторы. Связь социальных и экологических систем: методы управления и социальные механизмы для повышения устойчивости .Издательство Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания.

Биггс Р., Ф. Р. Уэстли и С. Р. Карпентер. 2010. Переход по обратной петле: содействие социальным инновациям и трансформации в управлении экосистемами. Экология и общество 15 (2): 9. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol15/iss2/art9/

Bottrill, MC, LN Joseph, J. Carwardine, M. Bode, C. Cook, ET Game, H. Grantham, S. Kark, S. Linke, E. McDonald-Madden, RL Pressey, S. Walker, KA Wilson , и H.П. Поссингем. 2008. Является ли сортировка по сохранению просто разумным принятием решения? Тенденции в экологии и эволюции 23: 649-654. http://dx.doi.org/10.1016/j.tree.2008.07.007

Браун, Г. 2004. Отображение пространственных атрибутов в исследованиях для управления природными ресурсами: методы и приложения. Общество и природные ресурсы 18: 17-39. http://dx.doi.org/10.1080/089419205

853

Brown, G., and P. Reed. 2000. Утверждение типологии лесных ценностей для использования в национальном лесном планировании. Лесная наука 46: 240-247. [онлайн] URL: http://www.landscapemap2.org/publications/forestsciencepaper.pdf

Браун, Т. С. 1984. Концепция ценности в распределении ресурсов. Экономика земли 60: 231-246. http://dx.doi.org/10.2307/3146184

Брайан, Б. А., К. М. Раймонд, Н. Д. Кроссман и Д. Х. Макдональд. 2010. Ориентация на управление экосистемными услугами на основе социальных ценностей: где, что и как? Ландшафт и градостроительство 97: 111-122.http://dx.doi.org/10.1016/j.landurbplan.2010.05.002

Кастон, Д. 2013. Биокультурное управление: основа для вовлечения культур коренных народов. Minding Nature 6: 22-32.

Чапин, Ф. С., III, К. Фольке и Г. П. Кофинас. 2009 б . Рамки для понимания изменений. Страницы 3-28 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас и К. Фолке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире .Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Чапин, Ф. С., III, Г. П. Кофинас, К. Фолке, С. Карпентер, П. Олссон, Н. Абель, Р. Биггс, Р. Л. Нейлор, Э. Пинкертон, Д. М. Стаффорд Смит, В. Стеффан, Б. Уокер и ИЛИ Молодой. 2009 а . Управление, основанное на устойчивости: стратегии выбора устойчивых путей в изменяющемся мире. Страницы 319-338 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас и К. Фолке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире .Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Чарльз А. 2012. Люди, океаны и масштаб: управление, средства к существованию и адаптация к изменению климата в морских социально-экологических системах. Текущие мнения в области экологической устойчивости 4: 351-357. http://dx.doi.org/10.1016/j.cosust.2012.05.011

Кларк, Дж., Дж. Берджесс и К. М. Харрисон. 2000. «Я боролся с этим денежным бизнесом»: точка зрения респондентов на условную оценку. Экологическая экономика 33: 45-62.http://dx.doi.org/10.1016/S0921-8009(99)00118-4

Давенпорт, М. А. и Д. Х. Андерсон. 2005. Переход от чувства места к управлению на основе места: интерпретирующее исследование значений места и восприятия изменения ландшафта. Общество и природные ресурсы 18: 625-641. http://dx.doi.org/10.1080/089419205

613

DiGiano, M. L., and A. E. Racelis. 2012. Устойчивость, адаптация и инновации: лесные сообщества после урагана Дин. Прикладная география 33: 151-158.http://dx.doi.org/10.1016/j.apgeog.2011.10.004

Фолке К., С. Р. Карпентер, Б. Уокер, М. Шеффер, Т. Чапин и Р. Рокстрём. 2010. Мышление устойчивости: интеграция устойчивости, адаптируемости и трансформируемости. Экология и общество 15 (4): 20. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol15/iss4/art20/

Forester, J. 1999. Работа с глубокими различиями в ценностях. Страницы 463-494 в Л. Сасскинд, С. МакКернан и Дж. Томас-Лармер, редакторы. Справочник по достижению консенсуса .Шалфей, Таузенд-Оукс, Калифорния, США. http://dx.doi.org/10.4135/9781452231389.n13

Fulton, D. C., M. J. Manfredo, J. Lipscomb. 1996. Ориентация на ценность дикой природы: концептуальный и измерительный подход. Человеческое измерение дикой природы 1: 24-47. http://dx.doi.org/10.1080/10871209609359060

Gray, M. 2004. Георазнообразие: оценка и сохранение абиотической природы . Джон Вили и сыновья, Западный Суссекс, Великобритания.

Хуккинен, Дж. И. 2012. Соответствие телу: соответствие воплощенного познания социально-экологическим системам. Экология и общество 17 (4): 30. http://dx.doi.org/10.5751/es-05241-170430

Иорис, А. А. Р. 2012. Позиционируемое построение водных ценностей: плюрализм, позиционность и практика. Значения окружающей среды 21: 143-162. http://dx.doi.org/10.3197/096327112X13303670567251

Ives, C.D. и D. Kendal. 2014. Роль социальных ценностей в управлении экологическими системами. Журнал экологического менеджмента 144: 67-72. http://dx.doi.org/10.1016 / j.jenvman.2014.05.013

Джексон, С., Н. Стокл, А. Стратон и О. Стэнли. 2008. Изменение значения австралийских тропических рек. Географические исследования 46: 275-290. http://dx.doi.org/10.1111/j.1745-5871.2008.00523.x

Jochum, K. A., A. A. Kliskey, K. J. Hundertmark, L. Alessa. 2014. Интеграция сложности в управление встречами человека и дикой природы. Глобальное изменение окружающей среды 26: 73-86. http://dx.doi.org/10.1016/j.gloenvcha.2014.03.011

Джонс, Н. А., Х. Росс, Т. Линам и П. Перес. 2014. Выявление ментальных моделей: сравнение процедур интервью в контексте управления природными ресурсами. Экология и общество 19 (1): 13. http://dx.doi.org/10.5751/es-06248-1

Джонс, Н. А., Х. Росс, Т. Линам, П. Перес и А. Лейтч. 2011. Ментальные модели: междисциплинарный синтез теории и методов. Экология и общество 16 (1): 46. [онлайн] URL: http: //www.ecologyandsociety.org / vol16 / iss1 / art46 /

Келлерт С. Р. 1996. Ценность жизни: биологическое разнообразие и человеческое общество . Айленд, Вашингтон, округ Колумбия, США.

Келлерт, С. Р. 1997. Родство к мастерству: биофилия в эволюции и развитии человека . Айленд, Вашингтон, округ Колумбия, США.

Келлерт, С. Р. 2008. Биокультурная основа этики по отношению к окружающей среде. Страницы 321-332 в Л. Роквуд, Р. Стюарт и Т. Дитц, редакторы. Основы экологической устойчивости: совместная эволюция науки и политики .Издательство Оксфордского университета, Оксфорд, Великобритания. http://dx.doi.org/10.1093/acprof:oso/9780195309454.003.0021

Kellert, S.R., and E.O. Wilson. 1993. Гипотеза биофилии . Айленд, Вашингтон, округ Колумбия, США.

Kluckhohn, C. 1951. Ценности и ценностные ориентации. Страницы 388-433, , Т. Парсонс и Э. А. Шилс, редакторы. К общей теории действия . Харпер и Роу, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Кофинас, Г. П. 2009. Адаптивное совместное управление в социально-экологическом управлении.Страницы 77-101 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас и К. Фолке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире . Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США. http://dx.doi.org/10.1007/978-0-387-73033-2_4

Кофинас, Г. П., и Ф. С. Чапин, III. 2009. Поддержание средств к существованию и благополучия людей во время социально-экологических изменений. Страницы 55-75 в Ф. С. Чапин, III, Г. П. Кофинас, К. Фольке, редакторы. Принципы рационального использования экосистем: управление природными ресурсами на основе устойчивости в меняющемся мире . Спрингер, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США. http://dx.doi.org/10.1007/978-0-387-73033-2_3

Ларсон, С., Д. М. Де Фрейтас и К. К. Хикс. 2013 а . Ощущение места как определяющий фактор отношения людей к окружающей среде: последствия для управления природными ресурсами и планирования в районе Большого Барьерного рифа, Австралия. Журнал экологического менеджмента 117: 226-234.http://dx.doi.org/10.1016/j.jenvman.2012.11.035

Larson, S., N. Stoeckl, B. Neil, and R. Welters. 2013 б . Использование представлений жителей о ценностях, связанных с тропическими реками Австралии, для определения приоритетов политики и управления. Экологическая экономика 94: 9-18. http://dx.doi.org/10.1016/j.ecolecon.2013.07.005

Локвуд, М. 1999. Люди, ценящие природу: синтез идей философии, психологии и экономики. Значения окружающей среды 8: 381-401.http://dx.doi.org/10.3197/09632719

41888

Линам, Т., Х. Биггс, Д. Дю Туа, М. Этьен, Н. А. Джонс, А. Лейтч, Р. Матевет, П. Перес, С. Поллард, Х. Росс и С. Стоун-Йовичич. 2012. Путевые точки на пути открытий: ментальные модели во взаимодействиях человека и окружающей среды. Экология и общество 17 (3): 23 http://dx.doi.org/10.5751/es-05118-170323

Макдональд, Д. Х., Р. Барк, А. Макрей, Т. Каливас, А. Гранджирар и С. Стратерн. 2013. Методология интервью для изучения ценностей, которые лидеры сообществ придают ландшафтам многократного использования. Экология и общество 18 (1): 29. http://dx.doi.org/10.5751/es-05191-180129

Manning, R., W. Valliere и W. Minteer. 1999. Ценности, этика и отношение к национальному управлению лесами: эмпирическое исследование. Общество и природные ресурсы 12: 421-436. http://dx.doi.org/10.1080/089419299279515

Mathevet, R., M. Etienne, T. Lynam, and C. Calvet. 2011. Управление водными ресурсами в биосферном заповеднике Камарг: выводы из сравнительного анализа ментальных моделей. Экология и общество 16 (1): 43. онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol16/iss1/art43/

Макинтош, Р. Дж. 2000. Социальная память в манде. Страницы 141-180 в Р. Дж. МакИнтош, Дж. А. Тейнтер и С. К. Макинтош, редакторы. Как дует ветер: климат, история и деятельность человека . Издательство Колумбийского университета, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Макинтайр, Н., Дж. Мур и М. Юань. 2008. Ориентированный на места, ценностно-ориентированный подход к организации отдыха на землях канадской короны. Общество и природные ресурсы 21: 657-670.

О’Брайен, Э. А. 2003. Человеческие ценности и их важность для развития лесной политики в Великобритании: обзор литературы. Лесное хозяйство 76: 3-17. http://dx.doi.org/10.1093/forestry/76.1.3

О’Нил, Дж., А. Холланд, А. Лайт. 2008. Экологические ценности . Рутледж, Оксон, Великобритания.

Olsson, P., C. Folke и F. Berkes. 2004. Адаптивное управление для повышения устойчивости социально-экологических систем. Экологический менеджмент 34: 75-90. http://dx.doi.org/10.1007/s00267-003-0101-7

Олссон П., Л. Х. Гандерсон, С. Р. Карпентер, П. Райан, Л. Лебель, К. Фолке и К. С. Холлинг. 2006. Стрельба по порогам: навигационные переходы к адаптивному управлению социально-экологическими системами. Экология и общество 11 (1): 18. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol11/iss1/art18/

Раймонд, К. М., Б. А. Брайан, Д. Х. Макдональд, А. Каст, С. Стратерн, А.Гранджирар и Т. Каливас. 2009. Составление карты общественных ценностей для природного капитала и экосистемных услуг. Экологическая экономика 68: 1301-1315. http://dx.doi.org/10.1016/j.ecolecon.2008.12.006

Reser, J. P., and J. M. Bentrupperbäumer. 2005. Что и где экологические ценности? Оценка воздействия нынешнего разнообразия использования ценностей «окружающей среды» и «всемирного наследия». Журнал экологической психологии 25: 125-146. http://dx.doi.org/10.1016/j.jenvp.2005.03.002

Роббинс, Дж. 2012. Культурные ценности. Страницы 115-132 в Д. Фассен, редактор. Товарищ по моральной антропологии . Джон Вили и сыновья, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США. http://dx.doi.org/10.1002/97811182

.ch7

Рокич, М. 1968. Убеждения, отношения и ценности: теория организации и изменений . Джосси-Басс, Сан-Франциско, Калифорния, США.

Рокич, М. 1973. Природа человеческих ценностей . Фри, Нью-Йорк, Нью-Йорк, США.

Ролстон, III, Х. 1988. Человеческие ценности и природные системы. Общество и природные ресурсы 1: 269-283. http://dx.doi.org/10.1080/08941928809380658

Rotarangi, S.J. и J. Stephenson. 2014. Поворотные точки устойчивости: стабильность и идентичность в социально-эколого-культурной системе. Экология и общество 19 (1): 28. http://dx.doi.org/10.5751/es-06262-1

Рудель, Т. К. 2011. Действия на местном уровне, глобальные эффекты? Понимание обстоятельств, в которых благоприятные на местном уровне экологические действия накапливаются, чтобы иметь глобальные последствия. Экология и общество 16 (2): 19. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol16/iss2/art19/

Саттерфилд, Т. 2001. В поисках ценностной грамотности: предложения по выявлению экологических ценностей. Значения окружающей среды 10: 331-359. http://dx.doi.org/10.3197/096327101129340868

Шеффер М., Дж. Бакомпт, Т. К. Бьордам, С. Р. Карпентер, Л. Б. Кларк, К. Фолк, П. Марке, Н. Маццео, М. Меерхофф, О. Сала и Ф. Р. Уэстли. 2015. Двойственное мышление для ученых. Экология и общество 20 (2): 3. http://dx.doi.org/10.5751/es-07434-200203

Шредер, Х. В. 1996. Экология и сердце: понимание того, как люди воспринимают окружающую среду. Страницы 13-27 в А. В. Эверт, редактор. Управление природными ресурсами: человеческое измерение . Вествью, Боулдер, Колорадо, США.

Schroeder, H. W. 2013. Чувственная ценность на месте. Страницы 73-87 в У. П. Стюарт, Д. Р. Уильямс и Л. Крюгер, редакторы. Сохранение на местах: перспективы социальных наук . Шпрингер, Дордрехт, Германия. http://dx.doi.org/10.1007/978-94-007-5802-5_6

Шварц, С. Х. 1992. Универсалии в содержании и структуре ценностей: теоретические достижения и эмпирические тесты в 20 странах. Достижения экспериментальной социальной психологии 25: 1-65. http://dx.doi.org/10.1016/S0065-2601(08)60281-6

Шварц, С. Х. 1994. Существуют ли универсальные аспекты в структуре и содержании человеческих ценностей. Журнал социальных наук 50: 19-45. http://dx.doi.org/10.1111/j.1540-4560.1994.tb01196.x

Шварц, С. Х. 1996. Ценностные приоритеты и поведение: применение теории интегрированных систем ценностей. Страницы 1-24 в К. Селигман, Дж. М. Олсон и М. П. Занна, редакторы. Психология ценностей: симпозиум Онтарио . Эрлбаум, Хиллсдейл, Нью-Джерси, США.

Шварц, С. 2010. Ценности: индивидуальные и культурные. Страницы 463-493 в F.Дж. Р. ван де Вейвер, А. Часиотис и С. М. Брейгельманс, редакторы. Фундаментальные вопросы кросс-культурной психологии . Издательство Кембриджского университета, Кембридж, Великобритания. http://dx.doi.org/10.1017/cbo9780511974090.019

Сеймур, Э., А. Кертис, Д. Паннелл, К. Аллан и А. Робертс. 2012. Понимание роли присвоенных ценностей в управлении природными ресурсами. Австралазийский журнал экологического менеджмента 17: 142-153. http://dx.doi.org/10.1080/14486563.2010.9725261

Сеймур, Э., A. Curtis, D. J. Pannell, A. Roberts и C. Allan. 2011. Та же река, разные ценности и почему это важно. Экологический менеджмент и восстановление 12: 207-213. http://dx.doi.org/10.1111/j.1442-8903.2011.00605.x

Steel, Б. С., П. Лист и Б. Шиндлер. 1994. Противоречивые ценности о федеральных лесах: сравнение населения страны и штата Орегон. Общество и природные ресурсы 7: 137-153. http://dx.doi.org/10.1080/08941929409380852

Steg, L., L. Dreijerink и W.Авраамс. 2005. Факторы, влияющие на приемлемость энергетической политики: проверка теории VBN. Журнал экологической психологии 25: 415-425. http://dx.doi.org/10.1016/j.jenvp.2005.08.003

Стивенсон, Дж. 2008. Модель культурных ценностей: комплексный подход к ценностям в ландшафтах. Ландшафт и городское планирование 84: 127-139. http://dx.doi.org/10.1016/j.landurbplan.2007.07.003

Stern, P.C. и T. Dietz. 1994. Ценностная основа заботы об окружающей среде. Журнал социальных вопросов 50: 65-84. http://dx.doi.org/10.1111/j.1540-4560.1994.tb02420.x

Stern, P.C., T. Dietz, and G.A. Guagnano. 1998. Краткий перечень ценностей. Образовательные и психологические измерения 58: 984-1001. http://dx.doi.org/10.1177/0013164498058006008

Стрэнг, В. 2005. Общие чувства: вода, чувственный опыт и создание смысла. Журнал материальной культуры 10: 92-120. http://dx.doi.org/10.1177/1359183505050096

Швеция, П.2006. Постнормальная наука на практике: Q-исследование потенциала устойчивого лесного хозяйства в штате Вашингтон, США. Экологическая экономика 57: 190-208. http://dx.doi.org/10.1016/j.ecolecon.2005.04.003

Thacher, D., and D. Rein. 2004. Управление ценностным конфликтом. Управление 17: 457-486. http://dx.doi.org/10.1111/j.0952-1895.2004.00254.x

Трейнор, С. Ф. 2006. Сферы ценностей: конфликтующие ценности природных ресурсов и несоизмеримость. Значения окружающей среды 15: 3-29.http://dx.doi.org/10.3197/096327106776678951

Тернер, Н. Дж. И Ф. Беркес. 2006. Приходя к пониманию: развитие сохранения через постепенное обучение на Тихоокеанском Северо-Западе. Экология человека 34: 495-513. http://dx.doi.org/10.1007/s10745-006-9042-0

Васке, Дж. Дж. И М. П. Доннелли. 1999. Модель ценностей-отношения-поведения, предсказывающая намерения голосования по сохранению диких земель. Общество и природные ресурсы 12: 523-537. http://dx.doi.org/10.1080/089419299279425

Васке, Дж. Дж., М. П. Доннелли, Д. Р. Уильямс и С. Йонкер. 2001. Демографические влияния на ценностные ориентации окружающей среды и нормативные представления о национальном управлении лесами. Общество и природные ресурсы 14: 761-776. http://dx.doi.org/10.1080/089419201753210585

Вугтевин, П., Х. Дж. Р. Лендерс, Дж. Л. А. Девили, Р. С. Э. У. Лёвен, Р. Дж. Х. М. ван дер Веерен, М. А. Виринг и А. Дж. Хендрикс. 2010. Ценностные ориентации заинтересованных сторон в управлении водными ресурсами. Общество и природные ресурсы 23: 805-821. http://dx.doi.org/10.1080/089419206952

Уокер, Б., Л. Х. Гандерсон, А. П. Кинциг, К. Фолке, С. Р. Карпентер и Л. Шульц. 2006. Несколько эвристик и некоторые предложения для понимания устойчивости социально-экологических систем. Экология и общество 11 (1): 13. [онлайн] URL: http://www.ecologyandsociety.org/vol11/iss1/art13/

Уокер, Б. Х., С. Р. Карпентер, Дж. Рокстрём, А.-С. Крепен, Г.Д. Петерсон. 2012. Драйверы, «медленные» переменные, «быстрые» переменные, шоки и устойчивость. Экология и общество 17 (3): 30. http://dx.doi.org/10.5751/es-05063-170330

Адрес корреспондента:
Натали А. Джонс
Университет Квинсленда, кампус Сент-Люсия
Уровень 5. Здание Хартли Тикл,
Сент-Люсия Квинсленд,
4067 Австралия
[email protected]

Понимание ценностей и их роли в жизни человека

С помощью системы ценностей можно спроектировать нашу жизнь.

Что такое ценности?
Человеческие ценности наиболее важны в жизни — настолько важны, что люди готовы и должны быть готовы пожертвовать чем угодно, чтобы жить со своими ценностями. Честность, порядочность, любовь и счастье — вот некоторые из конечных ценностей или конечных ценностей, которых люди стремятся достичь, практиковать и жить с ними. С другой стороны, такие ценности, как здоровье, деньги, слава, статус, интеллект и т. Д., Являются средними значениями или значениями пути, которые помогают достичь конечных ценностей.Конечные значения и средние значения также известны как конечные значения и инструментальные значения соответственно. В то время как конечные ценности постоянны и направляют нас к достижению целей более высокого порядка, это означает, что ценности носят временный характер и помогают нам достичь целей сравнительно более низкого порядка.

Как формируются ценности?

RG Ratnawat

Система ценностей людей включает оба набора ценностей — терминальных и инструментальных, которые развиваются и укрепляются через культуру, в которой они растут, с одной стороны, и окружающую среду, с другой.Социализация со стороны родителей, религиозных организаций, друзей, личного опыта и общества способствует формированию ценностей у людей. На индивидуальные ценности влияет наша система убеждений, преобладающие социальные системы и в некоторой степени социально-экономические условия. Конечные ценности формируются годами, тогда как инструментальные ценности определяются ситуациями.

Почему важно знать ценности?
Знание наших ценностей помогает нам достичь ясности в отношении того, почему мы делаем то, что мы делаем, и, соответственно, оставаться на правильном пути и жить последовательной жизнью.На все наши действия и решения влияют наши ценности. Энтони Робинс в своей книге «Пробуди внутреннего гиганта» утверждает, что ценности определяют наше решение и, следовательно, нашу судьбу. Те, кто знает свои ценности и живет ими, становятся лидерами нашего общества. Знание наших ценностей помогает нам определять наши жизненные цели, поскольку мы знаем, что для нас наиболее важно сегодня и на постоянной основе. Ценности так же важны, как и компетенции для достижения наших целей. Знание ценностей других не менее важно для понимания их поведения и его причин.Мы также можем понять их решения, поняв их ценности. В то время как терминальные ценности дают нам чувство удовлетворения, богатства и вознаграждения, инструментальные или временные ценности дают нам направление для достижения наших жизненных целей, придерживаясь терминальных ценностей.

Как определить наши ценности?
Самый простой способ определить наши ценности и ценности других — это составить список того, что для нас наиболее важно, как в личном, так и в профессиональном плане. Затем их можно разделить на конечные значения и инструментальные значения.Это упражнение стоит периодически повторять, поскольку инструментальные ценности постоянно меняются. Лучшее время для пересмотра наших ценностей — это время, когда мы пересматриваем наши цели.

Можно ли формировать / изменять значения? Если да, то как?
Да, можно определить набор значений, особенно конечных значений, и жить с ними. Единственное, что ему нужно, — это твердая приверженность нашим целям и действиям по их достижению. Жить с постоянными ценностями означает следовать этим ценностям в любой степени, не беспокоясь о последствиях.Если говорить правду — наша ценность, а говоря правду, если мы навлекаем на себя неприятности, пусть будет так. Процесс принятия ценностей предполагает движение к этим ценностям. Точно так же важно определить ценности, которые направляют нас в уходе от опыта, которого мы хотим избежать. Этот процесс в основном заключается в уходе от нежелательных значений или изменении нежелательных значений.

Актуальны ли ценности на рабочем месте?
Да, ясность в отношении наших ценностей полезна на любом этапе жизни, включая трудовую жизнь, поскольку ценности определяют наши действия и поведение, которые определяют нашу судьбу.Если у вас есть набор ценностей, ваши шансы получить работу, особенно в организациях, которые ценят ваши ценности, становятся высокими. Ценности человека являются хорошим показателем его / его поведения на рабочем месте. Следовательно, организации, безусловно, предпочтут кандидата с ясным пониманием своих ценностей в дополнение к необходимым компетенциям. На работе ваши ценности определяют ваше поведение, которое в конечном итоге со временем способствует формированию вашего бренда.

Ценности особенно помогают нам принимать решения, когда мы сталкиваемся с дилеммой.Нам просто нужно спросить себя: «Что для нас важно в данной ситуации?», Другими словами, в чем наша ценность?

Однако существует разрыв между ценностями и повседневным поведением людей в реальном мире. Большинство людей, вероятно, будут следовать своим ценностям изо дня в день, если им будут напоминать о них. Поэтому организациям необходимо периодически напоминать сотрудникам об организационных и индивидуальных ценностях посредством соответствующих мероприятий и программ.

Последнее слово: Поскольку ценности так же важны, как и компетенции, стоит упомянуть наши ценности в нашем резюме.Организации могут упоминать «ожидаемые ценности» в описании должности или профиле компетенций, чтобы принимать более обоснованные решения о найме.

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментарий *

Имя *

Email *

Сайт